Хранитель Лачубту-нгуо. Павел Валентинович Зубов
правда вкусно. Попробуй! – и протянул самодельную газировку Лене. Она посмотрела мне прямо в глаза, отчего по телу вновь пробежали крупные мурашки, но я бодро улыбнулся, и она ответила тем же.
Девочка взяла бутылку и осторожно потянула из трубочки, а потом засмеялась.
– Классно! Настоящая газировка! – она еще попила и отдала брызгалку обратно.
– Дай! Дай и мне попробовать! – раздалось со всех сторон.
Я отдал бутылку первому попавшемуся пацану, так как Лена, мило улыбаясь, приблизилась ко мне.
– Спасибо, Ярик! Давно не пила подобного!
– Д-да… да не за что, – опять начал заикаться.
Тут она сделала нечто совершенно невообразимое – обхватила меня за плечи и быстро чмокнула в губы. Я снова ощутил вкус газировки на губах, и даже непроизвольно их облизал.
Лена звонко рассмеялась, и ее белое личико залилось милым розовым румянцем. Я тоже заулыбался – тогда же понял, что по уши втюрился в Лену. И это в десять лет, когда все мальчишки думали о девочках, как о непонятных слабых созданиях, которых можно легко побить, обидеть, да и гулять с ними как-то странно – они плохо играют в резвые игры, а чуть что, сразу плачут. А вот я с девочками старался дружить и не обижал их.
Пока меня занимали воспоминания о первом поцелуе – после него мы с Леной часто гуляли вдвоем, Фома решил окончить страдания ползающей птички способом в своем духе. Он поднял клюшку над головой и резко ударил крюком по шее голубя. С первого раза перерубить не удалось – голова удержалась на жилах, а птица яростно задергалась. Все пацаны стали ругаться и выкрикивать проклятия в адрес Фомы, а девчонки либо прикрыли глаза руками, либо вообще отвернулись, называя его дураком, психом и живодером.
Но Фоме было все равно – он только злорадно усмехнулся и еще несколько раз ударил по шее. Клюшка и лед сработали как ножницы, и голубь в итоге остался без головы.
Со словами “а вот и новая шайба!”, Фома щелкнул по обезглавленной птице, продолжавшей лихорадочно трясти крыльями и лапками. Ребята с криками рассыпались по сторонам.
Разбрызгивая кровь и слизь, голубь полетел к Игорю – тот автоматически отбил птицу обратно и поневоле сделал отличный навес для Фомы. Размахнувшись как следует, он на лету врезал по голубю. Описав широкую дугу над ребятами, новоявленная шайба угодила прямо в лицо ничего не подозревающей женщине, которая шла себе мирно по улице. От неожиданности она пронзительно закричала и всплеснула руками, отбиваясь от дергающегося голубиного трупика. Перья, кровь, и, та гадость, что птица выплевывала до расправы, полетели во все стороны. Бедная женщина застыла на несколько секунд после того, как разглядела упавшего голубя. Из ступора ее вывел громко заржавший Фома; к нему присоединились некоторые пацаны. Наконец, женщина разродилась такими витиеватыми матерными словами, каких я сроду не слышал.
– Ну и придурок, этот Фомка! – вырвалось у меня. Рядом, как по взмаху волшебной палочки появилась Лена.