Ненавижу тебя любить. Анна Веммер
образ счастливой и безмятежной жены олигарха, а вместо этого реву, сидя за туалетным столиком. Мне жалко и себя, и бедную Машку, которая ничем не заслужила войны собственных родителей.
А еще мне жалко бывшего мужа, и я гоню от себя это чувство, убеждаю себя, что Машу он не любит. Она для него – элемент статуса. Ребенок, дочь, наследница. Ах, какая чудесная девочка, умна не по годам! Ах, какой самоотверженный отец, разве можно не заключить с ним контракт?
Мужчина, сгорающий от ненависти к женщине, не может любить ее ребенка. Или может? Я не знаю, и это убивает. Вся моя надежда в том, что Никольский забьет. Побесится, залижет раны на самолюбии и выдохнет с облегчением, поняв, что больше не надо изображать заботливого папочку. Если к Маше у него нет никаких отцовских чувств, все так и будет. А если есть… об этом думать не хочется.
Мне кажется, я все продумала. Выбрала небольшой городок в шести часах пути. Хотела рвануть дальше, но рассудила, что по билетам на поезд найти нас будет просто, поэтому остановилась на автобусе. Сняла номер в отеле на несколько дней, чтобы денек отдохнуть и рвануть дальше, оказаться в нескольких сутках пути от дома и, наконец, снять квартиру.
Мне хватит денег свекра на жизнь и какую-нибудь частную развивайку, которая никуда не передает данные о ребенке. На первое время деньги есть, а потом… потом придется, конечно, рискнуть. Устроить Машку в сад, выйти на работу и надеяться, что к тому времени бывший уже забудет и обо мне и о дочери.
План прост, как две копейки: пока сидим, затаившись, закончить курсы маникюра, а потом работать вчерную, на дому. Государственные предприятия для меня закрыты, частный бизнес я с ребенком не потяну (а точнее не с ребенком, а с куриным мозгом). Остается только работа на себя. У меня есть ноутбук и несколько месяцев, чтобы научиться зарабатывать. Если я хочу остаться с ребенком, то придется приложить все усилия.
Вытираю глаза и начинаю краситься. Я – молодая и успешная жена богатого человека. Я счастлива в браке. Я влюблена в своего мужа. Я с удовольствием бы собственными руками задушила эту скотину, но на несколько минут я должна стать той влюбленной Ксюшечкой, которую во мне еще видел свекр.
А потом хоть трава не расти.
На такси я подъезжаю к парку. Оставляю в машине рюкзак с вещами и прошу подождать полчаса, обещая щедрые чаевые.
– Мы с дочкой уезжаем к родителям в деревню, сейчас заберу ее из сада и поедем на вокзал, чтобы успеть до темноты.
Я знаю, что рискую. Таксист может сообщить о сумке в салоне диспетчеру и сюда приедет куча саперов, таксист может решить, что в рюкзаке ценные вещи и рвануть с места. Хотя этого я не так уж боюсь, все документы и деньги у меня в сумке для ноута, которую, конечно, беру с собой.
Нечеловеческим усилием заставляю себя успокоиться. Я должна быть хладнокровной. Веселой. Беззаботной. Уверенной в себе.
Прохожу через турникет, неспешно и с улыбкой иду по усыпанной золотой листвой аллейке к зданию садика. Улыбаюсь администратору:
– Здравствуйте, Риточка. Как у вас дела?
– Ой… – хлопает она глазами. –