Дерзкая. Наталия Шитова
было сдерживать азартный напор гонки.
Пока жучки переобувались, жёлто‑коричневая машина Одера вышла на первую позицию. Наращивая скорость, он бросился в отрыв. Команда недоумевала и неистовствовала. Одер не отвечал на призывы, игнорируя всех, кто к нему обращался, летел и летел вперёд.
– Он что, собрался всю трассу пройти на дождевиках? – недоумевал Фелим.
– Это выйдет ему боком, – сокрушался диспетчер. – Одер, все готово, мы ждём тебя. Подтверди остановку.
– Заткнитесь, – пришёл угрюмый ответ. – Я сам решу, когда заезжать.
Что‑то нехорошее шевельнулось у меня в груди. Я поняла, что Одер расстроен, но очень не хотела, чтобы он нарвался из‑за этого на неприятности.
Одер намного опередил тех, кто, сменив шины, кинулся за ним в погоню.
– Одер, разрыв тридцать секунд, – предупредил Фелим. – Не дури, Одер. Хватит, заезжай.
Ответа не было. Время шло. Никогда я ещё не видела такого. Никто не решался так гнать на дождевиках.
– Ты надорвёшь движок, парень, – заметил кто‑то из инженеров.
– Отрыв тридцать восемь секунд, – следом напомнил Фелим.
– Через два круга встречайте, – коротко отозвался Одер. Я немного перевела дух. Значит, он ещё отдавал себе отчёт в том, что делал.
Бокс ожил, механики заняли свои места. Жёлто‑коричневый жучок влетел на разметку и замер. Три секунды. Пять. Восемь… Что‑то долго. Тринадцать. Жучок полетел дальше. Ребята утирали пот, переругиваясь друг с другом. Нервозность не проходила.
– Что этот чёртов придурок затеял? – чья‑то недоуменная реплика риторически повисла в воздухе.
– Чёртов придурок затеял сделать их всех, – последовал глухой ответ Одера.
Побывав в боксе, он сохранил лидерство. Группа преследователей приблизилась и теперь шла с отрывом в десять секунд, но это тоже было значительное преимущество. Одер, видимо, так не считал. Он набирал обороты. Круговые, попадавшиеся ему на пути, испуганно шарахались к бровке, пропуская бешено несущегося лидера и не желая быть смятыми.
– Кажется, это предел, – услышала я среди прочих возгласов замечание специалиста, что следил по телеметрии за поведением машины. – Он дожал её до упора. Я же говорил: нельзя рвать с места…
– Одер, ты слышишь? – озабоченно спросил Фелим. – Пощади машину, это может плохо кончиться.
– Я слышу, – отозвался Одер по‑прежнему ровным голосом.
Он упорно летел вперёд. Но я уже видела, как машина несколько раз «встала», не отреагировав, видимо, на очередное ускорение, которое Одер решил ей придать. Эти едва уловимые глазом дёргания означали, что из машины преждевременно выжаты все соки. Одер все‑таки сорвал движок, прорываясь вперёд посуху на дождевиках. Преследователи круг за кругом отыгрывали секунды.
– Одер, отрыв четыре секунды.
– Я вижу, – бесстрастно отозвался он.
Прекратились все разговоры в боксе. Все напряжённо смотрели за отчаянными попытками машины подчиниться неуёмному гонщику. Жучок, идущий вторым, уже перестроился из хвоста в параллельную позицию и