Цвет боли: белый. Эва Хансен
сегодня утром, как только смогла. И сразу сюда. Дверь не заперта, хотя у меня все равно был ключ, но она не была закрыта…
В голосе снова появились истеричные нотки. Мартин вздохнул – если начнет лить слезы, то еще на полчаса. Единственное, что он уже знал точно – перед ним не убийца, такая размазня не смогла бы и муху прихлопнуть, не то что убить горячо любимую подругу, да еще и раскидать вещи по комнате. Она вон даже сидит, старательно подоткнув под себя шерстяную юбку…
Но Хантер справилась с собой и объяснила:
– Эмма лежала вот так… Я сразу поняла, что она неживая…
– Почему?
– У нее глаза открыты и какие-то стеклянные…
– А кто закрыл? – Мартин вспомнил, что глаза убитой закрыты.
– Я… не смогла видеть ее стеклянные глаза… Нельзя было? Но я сразу вызвала полицию…
Все выглядело как попытка ограбления, словно жертва застала преступника за этим неприглядным занятием и поплатилась жизнью.
Но Мартин разглядывал комнату и не верил в это. Скромная квартирка, хотя и с выделенной кухонькой, обставлена дешевой мебелью, которая явно куплена давным-давно. Диван в ночное время, видно, служил кроватью, он раскладывался по принципу французской раскладушки. Да и сама жертва тоже выглядела не слишком шикарно.
Янссон наклонился, заглянул под свисавший плед в надежде обнаружить там телефон убитой. Мобильник для следователя на втором месте после самого трупа, он может так много рассказать, что любой следователь старается сразу найти телефон. Под диваном мобильника не было, нашлись только парочка лакричных леденцов и старый талон на метро. Это говорило о том, что диван не слишком часто складывали, скорее всего, вообще этого не делали.
Это, конечно, не бедность, бедным в Швеции можно стать только по собственному горячему желанию, да и то если умело скрывать это от социальных служб, но уровень много ниже среднестатистического.
Янссон невольно пробормотал:
– Что тут красть?
Валин уже все сфотографировала и сказала, что труп можно забирать на вскрытие.
– Окончательные результаты будут, когда проведу обследование. Одно могу сказать точно: это расчетливое убийство, не спонтанное. Она не попала под руку, не сопротивлялась – ее убили.
– Утешили…
Янссон еще раз обошел комнатку, открывая по пути все шкафы и ящики. Ничего примечательного, хозяин квартиры не слишком раскошелился на обстановку, квартирку, видно, снимали не очень состоятельные студенты или вообще иммигранты. Никаких особых мелочей, присущих уютному женскому дому, что невольно наводило на мысль, что она не намеревалась жить в этой норке долго. Почему?
– За что же тебя убили?..
Янссон привык доверять Агнесс Валин, она крайне редко ошибалась, и когда не могла сказать наверняка, разводила руками:
– Я лучше подожду с выводами.
Если уж вынесла свой вердикт, значит, уверена, а если уверена Агнесс, значит, так и есть.