Осада Чигирина. Геннадий Ангелов
решил прилечь.
О том, что он защищал Чигирин, Ефим решил промолчать. Мало ли кто это такой.
– Так и взяли тебя татары? Спросонья? Тёпленьким?
Старик усмехнулся и разгладил пышные усы.
– Не взяли. Как же. Я вскочил на ноги, и дал одному кулаком в живот, второму, между ног, и дёру, к камышам.
– Ух ты, какой прыткий. Не побоялся?
– Чего их бояться. Я-то думал, что татар двое. И ошибся. В камышах на меня ещё двое набросились, и давай нагайками стегать. Чуть до смерти не забили. Потом связали, и отвезли в деревню. Там бросили в погреб и два дня продержали. Так и оказался в кандалах. Ефимом Стародубцевым зовут, а ты, кем будешь, добрый человек?
– Кондрат. Годков немало, сам видишь. Родом с Чернигова.
– Давно были в родных краях?
– Давно. Я уже бывал в плену, в Едикуле, один раз, и бежал. И вот, второй раз заковали. Чтоб им пусто было. Ты, Ефим, не сильно языком болтай. Он, как известно без костей. А люди здесь разные. Больше присматривайся, да слушай. Парень ты молодой, и как бы беду не накликал, на буйную головушку.
– Так тут же все, такие как мы, Кондрат. Голые и босые. Чего бояться?
– Тише, тише, не голоси, как баба в хлеву. Видишь, турки не спят. И эти тоже, горемычные.
Он покосился на своих собратьев и умолк.
– Молод ты, горяч. Только это хорошо на поле брани. Не тогда, когда цепи гремят, как молотки на кузне. Вон видишь, маленький, щупленький цыган сидит. Совсем мальчонка. Видел я, как он к туркам по ночам ходит, и о чём-то шепчется с ними. Шельма, не иначе. Просто так, думаешь? Такой мать родную продаст, и рука не дрогнет.
Кондрат вздохнул и разворошил палкой золу. Огонь вспыхнул, словно ждал своего часа, с новой силой, в небо полетела тлеющая зола, освещая мрачные тени невольников. Половина уже спала и храпела. Ефим потянул к себе за руку Кондрата и спросил: Что это за место, куда нас ведут, Едикуле?
– Страшное, что и говорить. Казематы, не иначе. После завоевания Константинополя, османы стали строить на берегу крепости. С суши и моря, высокие, крепкие стены опоясывают город. Знаменитые «Золотые ворота» там стоят, Ефим.
– «Золотые?», – удивился Ефим.
– Так говорят, через них, с огромным триумфом въезжали в город императоры Византии. Лет двести назад, султан Мехмед Завоеватель, проехал через ворота и приказал построить рядом семь башен. С тех пор замок называют «семибашенный». Слышал, не один раз, что там хранится казна султана. Может, брешут, не знаю. Но то, что тюрьма забита до отказа, чистая правда. Кого там только нет. И враги султана, и бывшие друзья, все там, почивают. Казни проходят каждый день. При мне отрубили голову визирю. Нас как раз выводили во двор, на работу, и тут такое.
– Как же бежали?
– О-о-о, это интересный случай. Мне удалось спрятаться в подвале, куда днём сносили мешки с мукой и зерном. Охранник зазевался, а друг мой, Петро, привалил меня мешком. Так и просидел до ночи, с мышами и крысами в обнимку. Повезло, что не сразу бросились искать. Ночью выбрался и во двор.