От Камчатки до Калининграда. Лев Мачулин
очередной раз тщательно изучается раздобытая Мальцевым еще в Ухте брошюра О. И. Шумилова о Хибинах, 1995 года издания (свежак!). Книжка эта, содержащая, в частности, схемы и довольно толковые описания пройденных в Хибинах командой Шумилова маршрутов, действительно сослужила нам тогда добрую службу, хотя и содержала некоторые спорные, на мой взгляд, тезисы. Так, словно испытывая некоторую неловкость за небольшую абсолютную высоту здешних гор, автор – очевидно, с целью поднятия престижа горного района в глазах читателя – уверяет, что километровая высота в Хибинах воспринимается человеком примерно так же, как три тысячи метров на Юге. Следуя этой логике, можно предположить, что, если бы Хибины имели высоту не километр с небольшим, а километра три-четыре, то на них впору было бы вообще с кислородом ходить?!
Ну, откуда, скажите на милость, появился этот навязчивый миф о пониженном содержании кислорода в атмосфере высоких широт? С чего это вообще взяли?! Объемная доля кислорода в воздухе под открытым небом (20,95 %) – одинакова хоть в Африке, хоть на Северном полюсе, это неопровержимый научный факт. Даже присутствие в районе промышленных гигантов не в состоянии сколь-нибудь существенно поколебать эту величину (хотя содержание вредных примесей в таком воздухе может оказаться запредельным). Другое дело, что общее количество кислорода в воздухе естественным образом зависит от атмосферного давления (то есть, от количества самого воздуха). Иными словами, в зоне циклона, когда давление меньше и воздух чуть более разрежен, с каждым вдохом в легкие кислорода будет поступать немного меньше, чем при обычной погоде. Однако, даже несмотря на то, что циклоны частые гости на Кольском полуострове, уверяю вас, что этого недостаточно, чтобы вызвать у здорового человека ощущение пребывания на высокогорье. Не говоря уж о том, что циклоны бывают и в тропических широтах, да такие, что нам, северянам, и не снились – тайфуны называются. А в остальном, могу сказать одно – Север и без того достаточно суровая вещь, чтобы навешивать на него еще и этот мнимый грех!
Паша с Сергеем Леонидовичем спустились вниз часа через два после меня, сообщив, что маршрут оказался довольно сложным, поэтому, видимо, придется часть его обрабатывать не снизу, а… сверху. Смысл этой оригинальной затеи заключался в том, что, используя более легкие пути подхода (тот же Лавинный кулуар), они могли подойти к подножию верхней башни, а уж нижнюю башню (самый сложный участок маршрута 4Б) вполне можно было обработать, спускаясь оттуда по веревке на «восьмерке»[6]и заколачивая по пути в нужных местах крючья либо оставляя «закладки»[7] – словом, делая все, чтобы максимально ускорить и обезопасить последующее восхождение. Этим они, в основном, и занимались в течение последующих дней, каждый вечер спускаясь вниз, чтобы с комфортом переночевать в палатке, а затем каждое утро, как на работу, уходя обратно на стену – такая вот, почти что гималайская[8], тактика. Словом, неплохо ребята
Деталь альпинистского снаряжения, обеспечивающая равномерность проскальзывания веревки во время спуска и при организации страховки; по форме напоминает цифру «8». –
Закладной элемент – призматический стопор из металлического сплава с тросиком и петлей, закладываемый в скальную трещину для устройства искусственной точки опоры либо организации страховки –
Гималайская тактика восхождений отличается «пилообразным» графиком с периодическими спусками в базовый лагерь на отдых. –