Сталинская гвардия. Наследники Вождя. Арсений Замостьянов
наступал. «Цепь эвакопунктов протянулась на тысячи километров – от прифронтовых железнодорожных станций юга и запада страны до Восточной Сибири, Казахстана, Средней Азии», – писал Косыгин. До первой фронтовой зимы удалось эвакуировать 1523 предприятия! И в хаосе, в адской суматохе трагических первых месяцев Великой Отечественной заводы переезжали на Восток и с колес начинали работу, необходимую фронту.
Косыгин занимался и обеспечением Красной Армии саперными и инженерными средствами – наладить это производство было неподъемной задачей. В армии имя Косыгина было синонимом надежности. Офицеры и генералы верили в Косыгина, в его неутомимость и профессионализм.
В конце августа 1941-го в Ленинград вылетела комиссия во главе с Молотовым: Маленков, Берия, Косыгин… В районе Мги попали под бомбежку. В беседе с Даниилом Граниным Косыгин вспоминал: «Вышли из вагона, укрылись в кювете, впереди зарево, горят станция, склады, поселок. Пути разбиты. Сидим. Я говорю Кузнецову – пойдем посмотрим, что делается впереди. Пошли. Кое-где ремонтники появились, еле шевелятся. Стоит какой-то состав. Часовые. Мы к ним: что за эшелон? Красноармеец матом нас шуганул. Представляете – наркома и меня, заместителя Председателя Совнаркома! – Он благодушно удивился. – Мы потребовали вызвать командира эшелона». Они все-таки добрались до Ленинграда. Встретились со Ждановым, с Ворошиловым. Они должны были ответить на вопрос: можно ли удержать город? И решить, оставлять ли Ворошилова на посту командующего. Косыгин инспектировал предприятия города. Вскоре комиссия отбыла в Москву, но Алексей Николаевич остался в Ленинграде. Сталин поручил ему организовать эвакуацию ленинградских предприятий и специалистов. А еще нужно было эвакуировать детей. Скоро весь Советский Союз узнает слово, от которого до сих пор веет холодом смерти – блокада.
В той же беседе с Граниным Косыгин подробно рассказывал о первых месяцах войны: «Память у него сохраняла фамилии, количества продуктов, машин, названия предприятий. Поразительная была память. Думаю, что рассказывал он про это впервые. Так свежо было удовольствие, которое он испытывал, вспоминая. Бесстрастный голос его смягчался, его уносило в какие-то отступления, которые вроде и не относились напрямую к нашей теме. Но они были интересны ему самому. Одно из них касалось октябрьских дней 1941 года в Москве, самых критических дней войны. Москва поспешно эвакуировалась, в Куйбышев отбыл дипломатический корпус, отправили артистов, Академию наук, наркомов… Из руководителей остались Сталин, Маленков, Берия и он, Косыгин. Между прочим, организуя отправку, Косыгин назначил Николая Алексеевича Вознесенского главным в правительственном поезде. Вознесенского такое поручение рассердило, характер у него был крутой, его побаивались, тем более что он пребывал в любимцах у Сталина. Сталин его каждый вечер принимал. Вознесенский пригрозил Косыгину, что пожалуется на это дурацкое назначение. Следует заметить, что