«Летающий танк». 100 боевых вылетов на Ил-2. Олег Лазарев
разными репликами еще больше заводил комполка. Дождавшись, когда он закончит, я попросил разрешения рассказать ему, как все было. В конце я сказал, что на боль никому не жаловался, от полетов не отказывался, летал и буду летать. После моих объяснений строгость тона у комполка спала. Мне показалось, что он понял меня. Перед тем как отпустить, советовал не отвлекаться от основных дел, беречь себя и больше думать о предстоящей боевой работе. После этого инцидента я при встрече с уполномоченным перестал с ним здороваться. Через неделю этого мерзавца убрали из полка.
Незадолго до перебазирования на полевой аэродром к нам в полк прибыл командир корпуса генерал Горлаченко. Весь личный состав находился на аэродроме и работал на матчасти. Идя по стоянке, он обратил внимание на то, что в полку нарушается его приказ, запрещавший находиться в кабинах самолетов лицам, не имеющим отношения к подготовке самолета к полету. При этом Горлаченко указал на вылезавшего из кабины красноармейца, одетого в шинель. «Вы кто будете и чем занимались в кабине?» – обратился он к немного смутившемуся парню.
«Летчик, командир экипажа красноармеец Долгий, занимался кабинным тренажем», – отрапортовал он. «А почему вы, Долгий, показываете плохой пример своим подчиненным? Одеты с нарушением формы одежды? На погонах нет знаков различия». Горлаченко не придал значения тому, что Долгий при рапорте уже указал свое звание – красноармеец, и, возможно, посчитал, что тот сделал это умышленно, чтобы звание соответствовало погонам на его шинели.
«Товарищ генерал, мне не положено никаких знаков различия. Я рядовой пилот и звание мое – красноармеец». «Вы что, разжалованы?» – переспросил генерал. «Никак нет, звание нам в школе не присвоили, вот и ходим рядовыми». – «Так вы что, не один такой, раз говорите «мы»? – допытывался генерал. «Да, мы почти все рядовые», – бойко ответил Долгий. «Товарищ Хромов, вы знаете, что у вас в полку летчики не имеют командных званий?» – «Так точно!» – по-строевому ответил командир полка. «А ведь школы уже с марта выпускают летчиков младшими лейтенантами. Почему они не имеют даже сержантских званий? Чтобы сегодня же им приказом по полку присвоили звания», – строго сказал Горлаченко.
Я не был свидетелем этого разговора. Наша эскадрилья находилась на другом конце аэродрома, и мы вообще не знали, что к нам прибыл командир корпуса. Об этом разговоре мы узнали уже в столовой, где обычно сообщались все новости. После обеда всех рядовых летчиков построили перед штабом полка, где зачитали приказ о присвоении нам воинских званий. Через полчаса я нашил на свои погоны красные ленточки, став сержантом. После выпуска из школы этого звания пришлось ждать почти год. В свободное от занятий время я, как командир экипажа, мог ежедневно увольняться в город.
На следующий день, находясь в увольнении, я шел по переходному мосту через железнодорожные пути. Вижу, навстречу мне идет симпатичная девушка в военной форме с погонами младшего сержанта. Подойдя ближе и забыв, что я уже сержант, лихо