Не говори никому. Реальная история сестер, выросших с матерью-убийцей. Грегг Олсен
считала себя поэтессой и постоянно что-то писала, но на клочках, которые подбирала Лара, не было никаких подсказок. Потратив на них некоторое время, она решила заглянуть под кровать, нагнулась и приподняла матрас. Под ним, на пружинной сетке, ее пальцы нащупали край журнала. Лара вытащила его и охнула, словно получив удар под дых.
На потрепанной обложке «Подлинных историй» красовался заголовок: «В 15 ЛЕТ МЕНЯ ИЗНАСИЛОВАЛ ОТЕЦ».
Лара почувствовала, что внутри у нее все закипает. То, что обвинение Шелли в точности повторяло содержание статьи, никак не могло быть совпадением.
– Посмотри, – сказала она Лесу, протягивая свою находку.
От гадливости и возмущения он затряс головой. Обвинение выбило почву у него из-под ног, но действия дочери внушали еще большую тревогу.
– Да что с ней такое? – несколько раз спросил он.
Лара не знала. Она никогда не слышала, чтобы люди выдумывали столь убийственную ложь. Это просто не имело смысла.
На следующее утро, когда доктор Тернер прибыл в госпиталь для проведения осмотра, Лара показала ему журнал.
– Она все выдумала.
С точки зрения Уотсонов, журнал являлся доказательством того, что в действительности ничего не случилось и Шелли все выдумала, прочитав ту ужасную историю. Но это был не просто очередной эпизод в драме, которую Шелли разыгрывала перед ними. Лес и Лара понимали, что им придется что-то предпринять. У них были еще дети. Лес строил успешную карьеру. Недавно он стал президентом торговой палаты. Если хоть кто-то прознает о выдумке Шелли, скандала не миновать.
– Лара, все очень плохо, – сказал Лес, пока они стояли в коридоре перед палатой.
Лара тяжело вздохнула.
– Это же Шелли, – ответила она. – С ней всегда так.
Через некоторое время доктор Тернер вышел к ним сообщить результаты осмотра.
– Девочку никто не трогал, – объявил он. – У нее нет никаких повреждений. Вообще ничего. К ней и пальцем не прикасались.
Тем же вечером Шелли отпустили домой, но с одним условием.
– Вашей дочери требуется серьезная психологическая помощь, – сказал Уотсонам надзиратель Центра ювенальной юстиции. – Ей нужен психолог.
К сожалению, сеансы семейной терапии и встречи с психологом один на один не принесли успеха. Шелли и думать не хотела, что у нее есть проблемы, которые необходимо решать. Даже когда ей говорили правду в лицо, она продолжала настаивать, что ни в чем не виновата. Как всегда. Лара и Лес поняли то, что в конце шестидесятых – начале семидесятых годов еще мало кто сознавал: невозможно помочь человеку, который считает, что не нуждается в помощи. Шелли так и не признала, что выдумала ту историю с изнасилованием. Похоже, она даже не понимала масштабов того, что собиралась сотворить со своим отцом.
Все выглядело так, будто она бросила гранату прямо в центр их семейного круга, и теперь наслаждалась вниманием, которое в результате получила.
Шелли хотела вернуться в старшую школу Бэттл-Граунд, но администрация отказалась принять ее назад.
– Ты