Обезьяна с гранатой. Анатолий Дроздов
на Базу и ждать, – ответил граф. – Возможно, рассосется само.
– Как?
– Проклятый лес – опасное место. Туда нелегко зайти, но выйти еще труднее. В последний раз, когда изучали лес, заметили: тридиэтилгептоген сказался. Появилась новая, агрессивная фауна. Выжить там трудно.
– Я переведу спутник на другую орбиту, – сказал Ник. – Включу полное сканирование леса, оптическое и тепловое. Сам буду ждать инструкций. Прошу вас, Геннадий Андреевич, держать меня в курсе. Даже самая маленькая новость… Вызывайте в любое время!
– Договорились! – сказал граф и отключился.
6
К лесу они добрались на следующий день. Дорога, на которую свернул отряд, оказалась малоезженой; чем дальше они продвигались, тем более терялись в высокой траве следы от колес. К вечеру они и вовсе исчезли. Селений на пути отряду не встретилось: они или таились в лесах, или прятались за пригорками. Беглецам это было на руку.
В сумерках Рей остановил отряд. Он повернул к рощице и, углубившись на сотню шагов, объявил привал. Алэйне с Флор, едва услыхав, сползли с седел и обессиленно повалились на землю. Люк, спрыгнув, исчез в чаще, а барон снял сумки и отнес их на поляну. Там, собрав хворост, развел костер, после чего принес от недалекого родника котелок воды и пристроил его над пламенем. К тому времени, когда Люк вернулся, Рей уже помешивал варево. Оруженосца он встретил вопросительным взглядом. Люк покачал головой, и барон указал на женщин. Мерриец достал топор, углубился в лес и явился обратно с ворохом веток. Бросив их на землю, расстелил сверху одеяла и направился к женщинам.
Первым делом он подошел к Флор. Встав на колени, Люк просунул руки под плечи и ноги девушки, поднял ее и отнес на приготовленное ложе. После чего проделал то же самое с наследницей. Уставшие женщины и не пытались возражать. Люк расседлал коней, притащил два седла и примостил их под головами беглянок. Алэйне вытянулась и задремала. Она видела второй сон, когда ее бесцеремонно тряхнули за плечико. Наследница открыла глаза. Сверху маячило лицо барона.
– Выпейте!
Край чаши коснулся ее губ. Это было вино, терпкое и кислое, – питье воина, а не знати. Девушка осушила чашу и, ощутив прилив бодрости, села. Рядом из рук Люка пила Флор.
– Теперь – поесть!
Котелок с дымящимся варевом возник между женщинами. В руки им сунули ложки. Алэйне собиралась сказать, что не голодна, как вдруг ощутила зверский аппетит. Обжигаясь, она набросилась на еду. Напротив работала ложкой Флор. Каша из дробленого зерна, щедро приправленная копченым салом, оказалась необыкновенно вкусной. Она пахла дымком и таяла во рту.
Когда ложки заскребли по дну, Алэйне вспомнила, что котелок над огнем был один; барон с оруженосцем остались без ужина.
– Извините! – сказала она, краснея.
– Мы поели, – успокоил барон. – Вам нужно горячее. Завтра трудный день.
«Сегодняшний, выходит, был легким?» – хотела спросить Алэйне, но не решилась. Она осмотрелась. Стояла ночь, черная и непроглядная. Языки пламени выхватывали из темноты