Удар по России. Геополитика и предчувствие войны. Валерий Коровин
будет следить за демократическими процессами в других странах. По крайней мере так заявляется. А что? Наше государство – не самое маленькое на планете, а значит, полноправно стремясь к постулированию своих взглядов и приоритетов, действительно должно контролировать соблюдение демократических прав и свобод на Западе, хотя многие и считают, что мы, дескать, не имеем права вмешиваться во внутренние дела других стран. Однако всё здесь зависит от теоретического подхода к проблеме – какая модель взята, такие и последствия. Если мы стремимся скопировать с Запада либеральную модель, то действительно не имеем, но если же мы реалисты – тогда позвольте, на сколько хватит возможностей, настолько и будем вмешиваться. И всё же назначение Уполномоченного по правам человека и демократии – действие, лежащее скорее в области постпозитивизма, и есть не что иное, как попытка сформировать реальность под себя. Пусть неуклюжая, пусть ничем не подкреплённая, но это всё же жест, сопоставимый с захватом аэропорта косовской Приштины батальоном Юнус-Бека Евкурова в 1999 году.
Введение МИДом должности Уполномоченного по вопросам прав человека, демократии и верховенства права – шаг очень своевременный и гармонично вписывающийся в ту концепцию, которую провозгласил президент США Барак Обама и которая направлена на достижение некоего политического плюрализма на международной арене. Провозгласил – получай. Это хороший задел, который надо развивать: вслед за МИДом и другие государственные и негосударственные структуры и учреждения должны ввести подобные должности для того, чтобы помочь разобраться с понятиями «права человека» и «демократия». Ведь понятия эти требуют широкого обсуждения, и в формировании их определений нужен многосторонний диалог. Постпозитивизм – это дипломатия в сторону широких сред, вот к ним и обратимся.
Возьмём, к примеру, понятие «демократия». В представлении французского философа и традиционалиста Алена де Бенуа существует как минимум три разновидности демократии: демократия свободы, демократия равенства и демократия братства. Одно дело – демократия свободы, это, собственно, либеральная демократия, та модель, которую Запад навязывает всему остальному миру, частично восприняв её сам (это касается в первую очередь Европы, в США даже с этим типом демократии большие проблемы). Другое дело – демократия равенства, это своего рода «народная демократия», та, что существовала в СССР, что реализовалась в Германской Демократической Республике, КНДР и других советских демократических государствах. Это демократия сталинизма, если рассматривать последний как модель социального устройства в отрыве от издержек исторического контекста. И уж совсем иная история – демократия братства, являющая собой органическую демократию традиционных общин, этносов или даже искусственных общин (лежащих в основании фашистской идеологии в частности). Однако Запад высокомерно отвергает все иные демократии, волюнтаристски утверждая право на существование только одной