Советско-гвинейская любовь. Валерий Щежин
учил французский. Сколотил достаточную сумму, взял отпуск. Жена особо не возражала. Нашел в Москве гвинейское посольство, договорился о туристической визе на месяц.
Июнь. Вышел из самолета и сразу будто попал в предбанник парной. Гостиница прямо на берегу океана. Морская волна в прилив и отлив убаюкивала мягким шипением и плеском.
Многое изменилось и в Гвинее. Уже сменились два президента, вовсю процветали демократия, коммерция и капитализм. Столица значительно разрослась, по улицам сновало множество машин.
Лене очень хотелось отыскать Айшу. И он надеялся на чудо. А чудо появляется тогда, когда в него сильно верят.
В карьерный поселок, где жил раньше, добрался без особых приключений. Здесь хозяйствовал «Русал». Поселок обновился, даже своя поликлиника появилась. Был конец рабочего дня, и народ возвращался с карьера смыть пыль, отдохнуть, поужинать. Пыль в карьере была красная, Леня ее хорошо помнил. Познакомился с двумя шоферами, представился. Пропуск у него в общежитие был, бутылку армянского коньяка захватил с собой. За вечерним чаем с коньяком Леня немного путано объяснил цель своего визита. «Погоди, я работаю здесь уже пятнадцатый год. Так это ты и есть тот парень, который трахнул принцессу?» – с изумлением уставился на него крепкий, волосато-бородатый шофер.
«Да, это я», – смущенно-гордо признался Леня.
«Ишь ты, люди уходят, а легенды о них остаются на многие годы», – с восхищением покрутил головой шофер.
Интерес присутствующих к Лене повысился. Раскрылся холодильник, досталась запотелая.
За такое дело надо выпить. Ну, за любовь! Стаканы дружно сомкнулись над столом.
«Да, брат, сейчас совсем другое дело, – начал старший. – Хочешь чернявую – найдешь по вкусу. Только плати и не подхвати чего-нибудь. А в те годы только фээргешники и могли себе позволить жениться на гвинейках и увозить их к себе. Мне преподаватели из университета рассказывали. Ортопед фээргешник работал в госпитале, делал костыли. За сорок уже, сам прихрамывал. Такую девку красивую оторвал – увез. Все мужики преподаватели только облизывались и завидовали. А ты не моги. Дискриминация была. А сейчас демократия».
«Эх, если бы не это, было бы у меня сейчас не меньше пяти собственных негритят-мулатиков», – задумчиво и тоскливо произнес Леонид.
«Не вешай носа! Есть тут местный парень, Бангура, гардьен, немного говорит по-русски. Он тебе точно поможет».
На том и порешили, заключив это последним тостом.
Утром под руководством Бангуры, говорливого парня, добрались до нужной деревни. Она сильно изменилась, выросла, вместо хаз – кирпичные дома, даже электричество появилось. Бангура сразу повел Леню к старосте. Пожилой крепкий гвинеец, с бородой, в балахоне под мусульманина. После традиционных приветствий Бангура на местном наречии представил Леонида и объяснил задачу. Почесав в затылке и в бороде, староста решил созвать совет деревни. Через час народ собрался. Малышне были розданы конфеты.
Как