Игра в исцеление. Александра Владимировна Соколова
было всем очевидно. Но все в Стогвурде будто забыли об этой «маленькой» детали, предлагая установить еще пару фонарей на той самой улице. Вместо того, чтобы посмотреть правде в глаза и обвинить погибшего, люди сочли нужным списать это все на природу, потому что так будет легче. Ведь никому не нужна эта огласка, никому не нужны воспитательные беседы и повышенный контроль за детьми и их родителями. Так было всегда. И вряд ли изменится.
– Ты лучше нее, Вэли, – Тиффани направилась к выходу, даже не посмотрев на меня. – И всегда была.
Я промолчала и молча проводила ее. Мне показалось, что после того, как я закрыла дверь, Тиффани еще долго стояла на улице, не в силах просто уйти. Я и сама после нашего с ней разговора пару минут просидела на кухне в полном исступлении. Потом я достала пирог, принесенный Ти, из холодильника, и с отвращением открыла мусорное ведро, чтобы его выкинуть, но в последний момент передумала. Он ни в чем не был виноват, как и сама Тиффани. Немного поразмыслив, я пришла к выводу, что какая-то важная шишка в Стогвурде решила внушить всем, что моя сестра умерла, чтобы не оплачивать дорогостоящее лечение или ремонт машины. Но мы, немногие, знаем правду, а за правду всегда надо бороться. Так или иначе, завтра наступит новый день, и я расскажу сестре о случившемся, отбросив пару серьезных нюансов, без которых будет легче. Например, я не буду говорить Кесси про перешёптывающихся людей возле меня, про некоторые трудности отца, и про то, что ее бывшая лучшая подруга Ти считает ее погибшей, как и многие в нашем родном городе. У сестры сейчас и так много проблем. Наверняка она пытается наверстать упущенный материал, пропущенный из-за восстановления после аварии. Поэтому ей некогда отвечать. А я готова терпеливо ждать.
Стогвурд умеет праздновать – пожалуй, это лучшая фраза, характеризующая наш город. Целый день, не переставая, играла музыка, пелись песни, скандировались поздравления. Дети бегали от одной кондитерской к другой: сегодня даже продавцы раздавали им небольшие горстки конфет, пряников или сдобных плюшек. Люди были счастливы, люди веселились. В Центральном парке выступал мэр, я узнала это по рассказам миссис Дагсон, нашей соседки. Она зашла после полудня и принесла нам запеченную курицу с картошкой, за что я ее признательно поблагодарила. Также она звала меня на большой праздничный салют, который тоже будет в Центральном парке в девять вечера, но я вежливо отказалась, сказав, что хочу провести этот день дома с семьей. Мне нравилась эта старушка. Кроме вкусной еды ее лучшим качеством было то, что она не навязывалась с опекой и не приставала с глупыми расспросами. Интересно, что она думает по поводу Кесси? Однажды я и впрямь хотела задать ей этот вопрос, но очень быстро передумала, чтобы не разрушать иллюзию (забавно, что я так презираю «розовые очки», но сама же и пользуюсь ими в отношении миссис Дагсон, но не более).
После визита старушки я решила немного прибраться (хотя прекрасно знала, что завтра тоже начну это делать), а потом погрузилась в чтение.