Сонеты. Гамлет в переводе Николая Самойлова. Уильям Шекспир
rhyme?
Now stand you on the top of happy hours,
And many maiden gardens, yet unset,
With virtuous wish would bear your living flowers,
Much liker than your painted counterfeit:
So should the lines of life that life repair
Which this time's pencil or my pupil pen
Neither in inward worth nor outward fair
Can make you live yourself in eyes of men:
To give away yourself keeps yourself still,
And you must live drawn by your own sweet skill.
16
Ну почему нет у тебя желанья
Тирана – Время усмирить войной
И защитить себя от увяданья
Надёжнее, чем стих бесплодный мой?
Сейчас живёшь ты на вершине счастья,
Глянь, как просторно в девственных садах,
Они готовы за твоё участье
Твой облик повторить в живых цветах.
Жизнь, этим, обновив его умело,
Точнее чем перо и твой портрет
Покажет людям как душой и телом
Ты был красив в расцвете юных лет.
Отдав себя, ты сохранишь в другом
Себя своим любовным мастерством.
17
Who will believe my verse in time to come
If it were filled with your most high deserts?
Though yet, heaven knows, it is but as a tomb
Which hides your life, and shows not half your parts.
If I could write the beauty of your eyes,
And in fresh numbers number all your graces,
The age to come would say, `This poet lies;
Such heavenly touches ne'er touched earthly faces.'
So should my papers (yellowed with their age)
Be scorned, like old men of less truth than tongue,
And your true rights be termed a poet's rage
And stretch d metre of an ntique song:
But were some child of yours alive that time,
You should live twice, in it and in my rhyme.
17
В грядущем не поверят и странице,
Где похвалой тебе наполнен стих,
Хоть видит небо, что она – гробница
Для половины доблестей твоих.
А если мне поможет вдохновенье
Правдиво описать в стихах портрет,
Потомок закричит от возмущенья:
«Таких красавцев не было, и нет!»
Листая пожелтевшие страницы,
Презрительно он скажет: » Автор лжёт,
Описывая ангельские лица,
Болтун мечты за правду выдаёт».
Что я правдив, своею красотой
Поможет доказать ребёнок твой.
18
Shall I compare thee to a summer's day?
Thou art more lovely and more temperate:
Rough winds do shake the darling buds of May,
And summer's lease hath all too short a date;
Sometime too hot the eye of heaven shines,
And often is his gold complexion dimmed;
And every fair from fair sometime declines,
By chance or nature's changing course untrimmed:
But thy eternal summer shall not fade,
Nor lose possession of that fair thou ow'st,
Nor shall Death brag thou wand'rest in his shade,
When in eternal lines to time thou grow'st.
So long as men can breathe or eyes can see,
So long lives this, and this gives life to thee.
18
Сравнить ли мне тебя с июньским днём?
Ты краше и умеренней при этом:
Май бурей расправляется с цветком,
На очень краткий срок даётся лето;
Порою слишком жжёт небесный глаз,
Но чаще скромно прячется за тучей,
Прекрасное – прекрасно только час,
Капризен и силён в природе случай;
Твоя краса принадлежит векам,
Её не портят ни зима, ни лето,
Таскаясь чёрной тенью по пятам,
Не может смерть убить мои сонеты.
Покуда люди дышат и читают,
Они тебя забыть не позволяют.
19
Devouring Time, blunt thou the lion's paws,
And make the earth devour her own sweet brood;
Pluck the keen teeth from the fierce tiger's jaws,
And burn the long-lived phoenix in her blood;
Make glad and sorry seasons as thou fleet'st,
And do whate'er thou wilt, swift-footed Time,
To