Я вещаю из гробницы. Алан Брэдли
до дома – на самом деле только миновав каменных грифонов на воротах Малфорда, – я осознала, что упустила две важные вещи. Первая – это вопрос о летучей мыши и о том, как она проникла в церковь. Вторая: если в склепе лежат останки мистера Колликута, где же тогда сам святой Танкред?
Когда в конце длинной каштановой аллеи показался Букшоу, до меня дошло, что я вымокла до нитки. Утренний туман постепенно и почти незаметно, как это любят английские туманы, превратился в моросящий дождь. Я оставила свой макинтош в башне, и теперь мои кардиган, блузка, юбка и носки приклеились к телу, как пропитанные водой банные губки.
«Глэдис» тоже была покрыта комьями и потеками дорожной грязи.
– Нам надо принять ванну, старушка, – сказала я ей, когда мы хрустели по гравию, подъезжая к парадной двери.
Я знала, что отец, Даффи и Фели еще завтракают. Я не могла прокатить «Глэдис» через вестибюль, потому что она слишком грязная, а вход через кухню, по крайней мере в это время дня, находится под контролем миссис Мюллет.
Я приложила палец к губам и безмолвно повела «Глэдис» за угол и вдоль восточной стены дома, остановив ее прямо под окном моей спальни.
– Жди здесь. Я разведаю территорию, – прошептала я.
Я юркнула обратно к фасаду дома и тихо прокралась в вестибюль.
Не стоило беспокоиться. Из столовой доносились привычные звуки завтрака. Отец, как всегда, штудирует последние выпуски филателистических газет, Даффи уткнулась носом в «Монаха», которого Карл Пендрака подарил ей на Рождество. Я не могла не подумать о том, что у него были какие-то тайные мотивы.
Он пытается заручиться ее поддержкой, чтобы просить руки Фели? Или Даффи – его запасной вариант? В свои тринадцать Даффи была еще слишком молода для ухаживаний, но у американцев намного больше терпения, чем у нас, британцев, которые после шести лет войны хотят все и сразу, по крайней мере, как говорит Кларенс Мунди, водитель единственного такси в Бишоп-Лейси. Кларенс поделился этой информацией, когда отвозил нас с миссис Мюллет в Хинли купить новую медную печку взамен старой, которую я испортила химическим экспериментом по консервированию лягушачьих шкурок.
«Невесты войны! – сказал он. – Вот и все, о чем сейчас думают американцы, – найти себе невесту войны. Если они будут так продолжать и дальше, нашим рабочим парням никого не останется».
«Эт’ все бомбы, – ответила миссис Мюллет. – Вот что г’рит мой Альф. Все их боятся с тех пор, как они сбросили бомбы».
«Ммм», – пробурчал Кларенс, перед тем как погрузиться в молчание.
Я на цыпочках протопала вверх по лестнице в восточное крыло, где расположены моя лаборатория и спальня. Все спальни в Букшоу – это огромные, продуваемые ветрами пустоши, больше подходящие для роли самолетных ангаров, чем для сладких снов, и моя спальня – яркое подтверждение этого.
Восточная часть дома вообще большей частью покинута: неотапливаемые просторы, потрескавшиеся полы, пустые невидящие окна, отклеивающиеся обои, запах плесени и вечные сквозняки делают ее идеальным местом для одиночества. Я сама выбрала это место для уединения