HOMO AMANTIS (Человек влюблённый). Владимир Степанович Черняк
необычные для себя ощущения, наш герой, однако, и не думал говорить о них со своим кумиром. У него не было опыта объяснения в любви. Он страшился высказаться, потому что не был уверен в ответном чувстве, и не представлял, как бы он пережил отрицательный ответ. Он сознавал, что его нерешительность может быть истолкована как проявление закомплексованности или трусости, но, оправдываясь сам перед собой, считал, что негативное впечатление о нём должно компенсироваться деликатным, интеллигентным обхождением.
Однажды он пришёл к своей Софи с цветком красной розы, но, посчитав, что этот символ любви может выдать его тайну, оставил вянуть шикарный цветок в портфеле. Он боялся произносить даже несложные комплименты. Впрочем, говорить их красавицам не просто. В первые дни знакомства он однажды сказал что-то, удивившись её красоте. Она приняла это как должное.
– Да, я такая! Встречные мне часто удивляются. Иногда мужчины, засмотревшись, спотыкаются и падают. Да, да! – восклицала она со смехом, как бы представляя случай с падением.
Так прошёл месяц, другой, уже закончилось лето. Наш герой стойко придерживался чисто дружеских отношений со своей подопечной и продолжал увязать в сладких грёзах, просто представляя себе это удивительное лицо, и не лицо, а скорбно целомудренный иконный лик, эту несравненную женщину, и не женщину, а богиню, отличную от всех смертных полнотой изящества и гармонии. Хотя, если бы он присмотрелся к ней внимательнее, то заметил бы, что руки её несколько тяжелы, а ступни крупнее тех, какие бывают у настоящих красавиц, а о душевном строе своего кумира наш герой вообще не имел никакого представления. Впрочем, влюблённые не обременяют себя восприятием реального, безусловно наделяя любимую исключительными душевными качествами.
И вот однажды наши герои, возвращаясь вместе с работы, решили пройти через большой городской парк, чтобы понаблюдать наступающую осень. Зелень ещё была в силе, но господствовали запахи зрелых трав, которые гораздо интереснее сплошного мёда весны или пресной зелени лета. На торной тропинке, по которой они шли, не видно было прохожих. Надышавшись колдовским воздухом осени, наш герой почувствовал непреодолимое желание слиться с этим терпким свежим эфиром, с этим волшебным окружением, которое, кажется, было напряжено, как атмосфера перед грозой. Ему захотелось, чтобы молнией разрядилось это напряжение, чтобы оно, измучив его, прекратилось. Он остановился и сказал неожиданно легко и просто:
– Можно, я тебя поцелую?
– Только не долго, – ответила Софи тоже просто и естественно, как будто ожидала этого и, оглядевшись, сошла с тропинки. Она закрыла глаза и немного приподняла лицо. Осторожно взяв её одной рукой за талию, другой касаясь лица, что он обычно делал, целуя женщин, наш герой, охваченный волнением, прильнул к её устам. Он и в самом деле не задержался долго в поцелуе, потому что она держала губы сомкнутыми и никак не отвечала ему. Оторвавшись от красавицы, он сделал несколько лёгких