Где сокровище ваше. Марина Анатольевна Мозолева
летом, даже в прошлом году. В конце концов, я решаю оставить часть ценностей Дмитрию и Игнату. Ведь они поедут позже, им тоже понадобятся деньги. Ну, Бог даст, это ненадолго, зиму проведём в Бельгии, а весной, ближе к лету, вернёмся. Хотя не очень-то я на это надеюсь. В сейф мы с Дмитрием решаем положить всё-таки какую-то сумму ассигнациями и золотом и несколько колец и серёг для отвода глаз, чтобы больше нигде не искали и не крушили мебель и стены. Сейф оставляем в обычном месте – в нише за картиной Айвазовского в кабинете зятя, если его найдут (а скорее всего, найдут), то, может быть, решат, что это всё, что осталось. Надежда на это довольно шаткая, но ничего другого не остаётся. Это предложил Дмитрий. Светлая голова у него всё-таки! Деньги для Дмитрия и Игната и кое-какие драгоценности я кладу в шкатулку, которую предложила Лиза, и отдаю Дмитрию перед самым нашим отъездом. Столовое серебро тоже почти всё оставляем на виду, то есть там, где оно хранится обычно – на кухне. Книги и ноты дочерей давно уложены, вещи тоже. Посуду и часть серебра складываем в коробки и уносим в подвал. Журналы, которые выписывала Лиза, связываем и уносим туда же. Лизонька всё же хочет кое-какие вещи взять с собой – щипцы для сахара, сахарницу, ложки, вилки, любимую пепельницу мужа. Я ей не мешаю. Пусть возьмёт на память о доме. Кто знает, когда мы сможем вернуться. Лиза, чтобы занять чем-то дочь, даёт ей колье, она очень любит играть с ним. Она довольна, смеётся, и мы можем спокойно заниматься своими делами. Но вот пора выходить, извозчики нас уже ждут, до станции мы поедем лошадьми, а дальше – поездом. Ехать мы решили через Финляндию. Сначала в Швецию, в Стокгольм, а потом – в Бельгию. Мы все выходим на улицу, начинаем заколачивать окна первого этажа, на втором ставни закрыли ещё вчера вечером. Прислугу отпустили три дня назад. Лиза берёт у Сонечки колье, чтобы спрятать его в саквояж, и вдруг замечает: в колье не хватает бусины! Но где же теперь её искать! Да и некогда. Я в последний раз захожу в дом и прячу записку в зеркало».
Вот это письмо! Мы с бабушкой и дедушкой ошарашенно смотрим друг на друга. Потом я обращаюсь к дедушке:
– Деда, вы ведь с бабушкой много раз в доме обои меняли. Ничего необычного в стенах не заметили?
– Это ты про сейф что ли, Настя? Не было ничего необычного. Стены, как стены. Да и поди знай, в какой комнате тут кабинет был.
Да, действительно. К тому же в этом доме до дедушки с бабушкой Бобровы жили. Вполне могли сейф вытащить, а нишу заложить. Я решаю, что об этом можно и попозже подумать, а сейчас лучше переключиться на предмет, который всегда под рукой.
– Бабушка, – говорю я, – а ведь Ручейников о твоей шкатулке пишет! А вдруг и там что-то есть! Давай проверим.
– Когда я нашёл эту шкатулку, она была пустая. – Говорит дедушка.
– Конечно, пустая! Ведь деньги и драгоценности Дмитрий с Игнатом забрали с собой, а шкатулка-то им зачем? Под одежду её не спрячешь, в руках нести неудобно, внимание привлечёт. Скорее всего, они решили содержимое шкатулки поделить,