Стрелка для Атланта. Алекс Динго
в пепельнице. Он, нервно выдохнув, резко поднялся со стула. Затем сделал пару шагов в сторону вешалки. И тут же замер на месте. Точно, что – то обдумывал. Слава, взирая на приятеля, слегка улыбнулся. Его лицо заметно порозовело. Глаза прищурились.
– Эдуард. Давай чая попьём. У меня и сушки есть и карамель…, – мило сказал Слава.
– Нет… Спасибо Слава. Пойду я…
– Ну… Закусил бы… А – то за рулём всё же…
– Нет… Ничего… Я Гаишников не боюсь. У нас свои люди в Голливуде, – сказал Эдуард, живо накинув на себя куртку.
– Ладно… Давай, провожу тебя…, – мило сказал Слава.
– Аха… Бывай…
– Пойдём… Ты заходи, если что…, – приветливо сказал Слава.
Эдуард, открыв межкомнатные двери, живо зашагал по деревянному полу. Доски чуть скрипели. Слава шёл рядом. Он слегка улыбнулся, понимая, что приятель явно недоволен.
– Ладно… Слава… Может, ещё подумаешь… ААА… Две штуки баксов на дороге не валяются… ААА, – сказал Эдуард.
– Да не могу я так. Слово дал людям, надо держать…, – непреклонно ответил Слава.
– Ну… Держи своё слово… Держи…, – замысловато сказал Эдуард.
Входные двери чуть покосились. Замаячил свет. На мутном небе тянулись томные облака. Дождь ли, не прерываясь на чайную паузу. Он слегка усилился. Ветерок тоже подул резко. Косые струи влаги тут же облюбовали приятелей. Лица овеяло прохладной, осенней свежестью. Даже бодрило, после выпивки.
– Бывай… Слава… Был рад увидеть…, – недовольно произнёс Эдуард, пожав руку своему знакомому.
– Давай… Не пропадай. Всего доброго тебе, – ответил Слава.
Эдуард, приподняв воротник на кожаной куртке, живо пошёл по сырой траве. В ботинки закрадывалась влага. Под ними чавкала слякоть. Его носки намокли ещё больше. По лицу заструилась дождевая вода. Даже в глазах зарябило. Эдуард быстро вышел за забор собачьего питомника. Он, пробежавшись по тротуару, уселся в свой навороченный Джип. Его порочное лицо слегка напряглось. Глаза прищурились, наполнившись, казалось, едким веществом. Губы покривились, как у анаконды. Он бегло посмотрел в зеркало заднего вида.
– Сукин сын… Думаешь, поимел меня… Вот ублюдок… Я ему две штуки баксов предложил… А он какие – то слова там давал… Вот гад. Придурок дешёвый. Ничего… Меня так просто не посылают гадёныш… Собачий вурдалак… Шарик колхозный… Облезлый кобель… Ладно… Где там мой телефон?…Ничего. Я тебя урезоню сука… Только надо всё обмозговать… Позвоню – ка я Легавому… Он поможет… У меня дело на такие бабки горит… А он упёрся… Вот же критин… Сука… Я ему реально две тысячи баксов подавал… Не понимаю людей… Вот же дитя аборта, – недовольно произнёс Эдуард.
Дождь лихо барабанил по кузову автомобиля. Дождевое стекло просто уливалось влагой. Ветер резко поддувал, заметно колыхая ветви деревьев. Повеял осенней свежестью. Она бодрила.
Эдуард живо закурил сигарету. Он слегка нервничал. Над его головой потянулся белый дымок. И быстро улетучивался