Неприкаянный. Красный мессия. Илья Гутман
фахита, то есть лепёшка с говядиной и овощами, салат из холодного риса, фасоли, кукурузы и свёклы и овощной суп с фрикадельками. Запивать всё это можно было какао. Эл, положив поднос на стол, с жадностью принялся за еду. К его столу подошёл, опираясь правой рукой на костыль стриженный пациент лет тридцати с небольшим:
– Привет. Ты новенький здесь?
– Да. Меня зовут Эл, – он протянул руку.
– А меня – Зак, – пациент протянул руку в ответ, – я – сапёр, подорвался на мине времён гражданской войны.
– А я попал в аварию.
– Сколько тебе лет, Эл?
– Двадцать пять. А тебе.
– Тридцать два. Эл, не слышал ли ты о военнопленном со сбитого вертолёта, который сейчас лежит в нашем госпитале?
– Более, чем слышал. Военнопленный – я.
– Вот как, – Зак с интересом оглядел Эла, – по-моему, в тебе нет ничего особенного.
– А чего во мне должно быть особенного, а, Зак?
– Рассказы о коммунистах рисуют нам образ врага: конфедерат – заучка, помешанный на науке, трудовой дисциплине, не верящий в бога и поклоняющийся диктатору Ламеду. Ты веришь в Бога, Эл?
– Нет. Но и Ламеда я не обожествляю.
– Как и я не верю ни в Бога, ни в Императора. А не могли бы твои родители перевернуть город, узнав, что ты пропал?
– Не могли. У меня нет родителей. Я – сирота.
– Сочувствую. Мои родители регулярно приносят мне домашнюю еду, как и моя девушка. А у тебя девушка есть?
– Нет. Я ещё не встретил ту самую…
– Говорят, что в вашей стране секса нет. Что ваши бабы слишком скромные и зажатые, не дают до свадьбы.
– Не все.
– А ты девственник?
– Нет.
– А когда ты лишился девственности?
– Лет двадцать назад, – уверенно ответил Эл, напрягая остатки памяти.
– Что?! – Зак поперхнулся чаем, – в пять лет?!
– Нет. Конечно нет, – произнёс Эл, задумавшись, – во время аварии я сильно ударился головой – и, похоже, до конца не пришёл в себя. И мне ещё повезло: больше никто, кроме меня не выжил.
– Я бы так не сказал. Выжил ещё пилот.
– Но доктор Эбер чётко сказал мне, что из найденных в вертолёте тел только моё подавало признаки жизни.
– Из найденных в вертолёте – да, но пилот успел выпрыгнуть с парашютом и приземлиться в лесу, где наши ребята его и подхватили.
– Я не шпион и не спецназовец, а инженер, – сказал Эл. – Зачем военным сбивать гражданский вертолёт? Наши державы не воюют, и разрешение на пребывание в империи у пилота наверняка было.
– А я откуда знаю? – пожал плечами Зак, доставая из кармана пачку сигарет «Галеон». – Может, подумали, что на борту как раз шпион. Или откуда-то пронюхали, что ты – крупный спец по компьютерам.
– Возможно, – пожал плечами Эл, – только это значит, что меня сдал кто-то из своих.
– Пойдём покурим, –