Лихое время. «Жизнь за Царя». Евгений Шалашов
лютовал пан, рассекая воздух нагайкой, попадая по спинам неповоротливых.
Поднимаясь, бандиты нарочито громко переговаривались, матерно ругались, норовя наступить на досыпающих, люто завидуя счастливчикам, что могли урвать еще час-другой сна.
Это было не первое и даже не второе село, которое «шерстил» отряд Казимира. Конные и пешие знали, что им делать. За полверсты от ворот (две жерди, всунутые в пазы изгороди, уже отодвинуты, а труп старика-сторожа остывал неподалеку) всадники перешли в галоп.
Обшарить село – сотню с лишним дворов, стоящих на вержении камня друг от друга, нечего и думать. Посему начали с хат, что выглядели богаче – повыше да пошире, с резными наличниками.
– Ты, ты и ты… А еще – вы, херр Брюкман! Стоять тут, смотреть в оба, по хатам не шарить! И, глядите – чтоб мужичье в одну кучу не сбегалось! Что не так – запорю! – ткнул пан нагайкой.
Казимир, окинув цепким взором высокие хаты москалей, выбрал себе добычу – новенький пятистенок, с высоким резным крыльцом, расписными ставнями и жестяным коньком на тесовой крыше.
– Мой! – махнул пан рукой, опережая остальных. Спешившись, перехватил одного из подручных – был не настолько глуп, чтобы забыть о собственной шкуре.
Тяжелая дверь, сбитая из толстых плах, была заперта. Сергуня, как звали хлопа, уже вытащил топор и примерился – куда рубануть, но был остановлен атаманом. Зачем силы тратить – сами откроют!
– Хозяин! Открывай хату! – вежливо попросил Казимир, постучав рукояткой плетки по косяку.
– Кого там нелегкая принесла? – отозвался заспанный голос.
– Открывай! – теряя терпение, рявкнул атаман. – Иначе хату спалю!
– Я те спалю! Щас ноги выдеру и в задницу вставлю, – донесся из-за двери сердитый мужской голос, послышался скрежет отмыкаемого запора, и на крыльцо выскочил здоровенный мужик в нижнем белье: – Что тут за боярин выискался?
Пан Казимир, что заранее отошел и встал под прикрытие двери, уколол мужика саблей под колено, а когда тот замер от боли, ударил эфесом по затылку. Сергуня успел перехватить хозяйку, ринувшуюся к мужу.
– Ух ты, круглая какая! – восхищенно сказал разбойник, прижимая к себе бабу и обшаривая ее прелести.
«Пекна мужичка», – мысленно согласился атаман, скользнув взглядом по аппетитной фигуре в ночной рубахе… Но пока не сделано главное – отвлекаться нельзя… Ухватив хозяина за волосы, пан Казимир потащил его внутрь, в сени. Открыв первую дверь, Казимир быстро оглядел «зимник» – на лавках трое ребятишек, с печки свесилась седая голова старухи.
«Тесновато!» – решил пан и поволок хозяина в горницу. Сергуня тащил причитающую бабу. Толкнув мужика на пол, атаман отрывисто гаркнул:
– Жиче хочешь – злато и сребро давай! Шибче давай!
Мужик зашевелился, потрогал затылок и попытался вскочить, но пан Казимир был готов – ударил хозяина рукояткой чуть выше виска, и тот обмяк. Здоровяк растянулся по полу,