Театральная эпопея. Сергей Константинович Карамов

      чтобы вы переговорили с Соколовым.

      Сеновин ничего не ответил Незамыслову, помолчал минуту, потом спросил

      меня с интересом:

      –А чем я могу помочь вам? Собственно, биография Островского известна всем,

      о нем, кажется, писали многие. Да и о его пьесах тоже много написано.

      Я кивнул, подтверждая слова худрука:

      –Что верно, Юрий Ксенофонтович, то верно, но я хотел бы услышать ваш рассказ о спектаклях Островского в Драматическом театре.

      –В нашем Драматическом театре?– спросил, словно не расслышал четно мои слова, Сеновин.

      –Именно – в Драматическом театре.

      –Что ж… . Извольте… Скажу вам, что шедевры Островского мы часто ставили в

      нашем театральном храме, как я лично называю наш Драматический театр…– Сеновин

      на минуту задумался, потом начал свой рассказ об Островском, его пьесах, о том, как

      часто ставили Островского в Драматическом театре, а я сидел тихо и слушал,

      незаметно разглядывая кабинет и думая, когда можно, наконец, приступить к

      настоящей цели моего визита: познакомить Сеновина с моими пьесами.

      Кабинет худрука был просторный, с окном на шумную улицу. Возле стены стоял широкий стол, за которым сидел Сеновин. Слева на стене висел портрет

      Станиславского, которого чтил Сеновин и всегда стремился ему подражать.

      –Ой, пропустите меня!.. Я работаю в театре почти полвека, пропустите!-

      послышался скрипучий голос какой-то старухи за дверью.

      Сеновин, услышав старческий голос, изменился в лице, улыбка сразу исчезла. Он заерзал на стуле, озабоченно глядя на свои наручные часы. Незамыслов заметил беспокойство худрука и сразу спросил его, приподнимаясь:

      –Может, мы не вовремя? Вас кто-то ждет?

      –Нет… нет…– махнул рукой Сеновин, вздыхая.– Видите ли, когда в коллективе есть опытные, но старые актеры, многое случается… Да!… У нас сейчас проблема-

      отсутствие молодых актеров… Ищу их… А со старыми возникают проблемы и…

      Договорить Сеновину не дали – дверь с шумом распахнулась и в кабинет вошла

      актриса весьма преклонного возраста, крича:

      –Нас не пускают в наш театральный храм!

      Мне показалось, что ей лет примерно за семьдесят или около восьмидесяти. Вся

      седая, чуть сгорбленная, с множеством морщин на бледном лице, она стояла возле

      двери, воздев руки вверх почти по – театральному, будто декламируя что-то на сцене

      и выражая огромное горе. Сеновин, увидев вошедшую актрису, поспешно поднялся, подошел к ней, спрашивая: