Город и горы. Михаил Куканов
авая армянским глазам покой и умиротворение.
В день когда ночь сдвинулась на час и подарила свету дополнительное место в сутках, поднялся небольшой ветерок окутывающий всю долину и кажется доходящий до самой верхушки величественной горы Арарат. Он полз медленно, как бы поглаживая сырую землю и зеленые острые кончики полевой травы, бежал дальше вдоль длинных пешеходных дорог, приближаясь к горе, наклонял стебельки араратской пшеницы и уже у горы обдувал желтые листики лилий, таких лучезарных, доверившихся солнцу, цветов. Там он начинал свое восхождение на гору слез, поднимался все выше, смешиваясь с северными небесными потоками сильного ветра. Через каждую тысячу метров ветерок терял себя и в конце, на самой вершине исчезал, соединяясь с сильными воздушными потоками, диктующими климатические условия на территории Армении и на территории ее соседей.
Разливаясь в стороны, река Касах повиновалась маленькому ветерку. Как вода камень точит, так и ветерок направляет течение реки. Долгие годы он дул именно так, как дует сейчас и направлял течение реки так, как оно движется в данный момент. Маленькими и большими ручейками руководил ветер и тем самым двигал течение туда, где в нем нуждались армяне. Ручейки реки Касах протекали в небольшие деревушки с числом жителей не более ста человек. Там они были жизненно важным источником неиссякаемой природной жидкости, которая дарована человечеству господом и переведена в армянские деревушки ветерком по его приказу.
В долине можно слышать, как вода движется в устье реки, как обступает большие булыжники, как с брызгами взмывает вверх, но стоит отойти на сто метров вдаль и уже ничего не будет слышно. Полная тишина полей вокруг гигантской горы обволакивает и засасывает все живое, вынуждая птиц лететь в тишине. Здесь можно встретить быструю, в цвет скалистого грунта, ворону летающую в поисках еды или вдалеке увидеть большого грифа-падальщика наблюдающего за маленькими птицами, вроде воробьев или гагарок. Все они тихо существуют в пространстве полей и горных хребтов окружающих Армению. Тихо живут, не видя городов, а лишь бескрайние просторы дикой природы, на которых кое-где проглядываются крыши одноэтажных домов, построенных очень давно и в совокупности именуемых деревенской местностью. Чаще всего птицы пролетают незаметно для жителей деревень. Однако бывает и такое, что они останавливаются, заранее зная, что найдут в деревне еду. Но такие птицы вряд ли понимают, что есть риск самим стать едой горного народа. Они тихонько подлетают к крыше какого-нибудь старенького дома и садятся на уголок и прислушиваются ко всем звукам, которые слышны в округе.
Так в старую деревню, расположившуюся у реки Касахрядом с границей Турции, залетел молодой черный гриф и сел на крышу обветшалого дома в надежде получить хоть небольшое количество еды. Он учуял запах печёного хлеба исходящий от окна землянки.
Из дома вся в муке, с красными руками вышла темноволосая, смуглокожая старушка. Она вдохнула свежийвоздух и увидала грифа сидящего на крыше.
– Кыш отсюда, убирайся прочь, несчастный – прокричаластарушка, размахивая руками. Она немного устала размахивать руками и сложила их на пояс.
– Что делается, что делается! – восклицала она – теперь к нам и грифы летать начали, самим есть нечего, а они последнюю корку норовят выкрасть. Кыш, зараза, нет здесь ничего для тебя!
Гриф с умным видом посмотрел на старуху, взмахнул крыльями и направился прочь от деревни.
– Пошел, пошел отсюда, троглодит!
– Да что ты все ругаешься и ругаешься Арусь, небось,опять гриф прилетел – отозвался старый мужчина, плетущийся с большой тележкой набитой арбузами.
– Явился, не запылился, старый ты труженик, за столько лет совместного житья уже мог бы и привыкнуть ко мне. Ты погляди опять арбузы домой тащит, а мяса там не былооткуда ты арбузы взял?
– Тебе еще и мяса подавай, скажи спасибо, что три спелых ягоды нашел! – сказал старик, завозя тележку все выше на холм к своему дому.
Старая женщина ничего не ответила, а лишь с любовью посмотрела на своего мужа.
Старик поднял тележку на холм и поставил ее у дома рядом с входной дверью.
– Арусь, ой, спина болит, налей-ка чаю, попью, потом примусь разгружать арбузы. Этого на месяц хватит, голодать не придется.
– Ну что же мы одни арбузы есть будем? – спросила Арусь, заваривая на огне старой печки воду для чая – я хлеб испекла свеженький, на его-то запах гриф тот и прилетел.
– Что же ты его не поймала? – сказал старик, посмеиваясь – суп бы потом сделал.
– Это уж твое дело птиц ловить, иди вон лучше мальчишке из соседнего дома, Арману скажи, пусть птицу нам словит, а мы ему за это куска хлеба не пожалеем.
– С дубу что ли рухнула, старуха, какую птицу, юноше за девочками бегать охота, а ты ему птицу, да птицу. Кстати, а где наша, Наргиз-то где? Небось, с мальчишками гуляет по полям.
– Да нет, дедуля, наша-то на реку пошла бельишко стирать, что-то ее правда давно не видно, надо бы проверить —сказала Арусь и сняла крышку с чугунного чайника. Старуха поднесла большую чашку