Как стать знаменитой. Кейтлин Моран
выросла в бедном квартале в умирающем промышленном городке – как и ребята из Oasis, – и мне знакомо это ощущение. Точно такое же ощущение бывает, когда в пятницу вечером вы с друзьями садитесь в автобус и едете в центр. Вы уже полупьяные, вы кричите друг другу: «Погнали!» – и автобус мчится мимо крошечных домиков, освещенных голубым мерцанием телеэкранов, и оранжевый свет уличных фонарей растекается мутными кляксами, и ты ждешь не дождешься, когда вы всей компанией ворветесь в белое сияние ночного клуба и следующие пять часов своей жизни будете королями и королевами анархии.
Крисси, пребывающий в затянувшейся пьяной эйфории, упивается ощущением крепкого мужского братства, которым пронизано все вокруг.
– Мы отличные ПАРНИ! – кричит он, хватая меня за плечи и пританцовывая под «Шейкмейкер».
Под «Мы будем жить вечно» он плачет. Но опять же все в зале плачут.
– О господи. Ты не плакал с тех пор, как Хэриет Вейл отказалась встречаться с Лордом Питером Уимзи в том детективе Дороти Ли Сэйерс! – кричу я ему в ухо.
– Замолчи! – кричит он в ответ. – Мы будем жить вечно!
Очень трогательно наблюдать, как брат дает волю собственным чувствам. Вернее, чувствам Лиама.
Концерт завершается – отзвучали последние такты «Я морж», Лиам смотрит в зал совершенно невидящими глазами, – народ готовится к вечеринке, намеченной после концерта. Все достают приглашения, все говорят: «Это было потрясно!», а все остальные отвечают: «Что? Прошу прощения. Я немножко оглох».
– Мы останемся на вечеринку? – Крисси заметно шатает от выпитого.
– Но это же сборище худших людей на земле, стадо скучных, самодовольных ушлепков, чуть не лопающихся от чувства собственной крутизны, – говорю я.
– Кто это сказал?
Я так рада, что он спросил.
– Ты сам, – говорю. – В прошлый раз, когда я привела тебя на вечеринку после концерта. Ты не сдерживался в выражениях.
– Но, Джоанна, – говорит Крисси с убийственно серьезной миной, – это же было с доктором на вертолете.
На вечеринке, которая проходит в баре имени Кита Муна, я встречаю знакомых, а Крисси где-то теряется.
Часом позже, когда я его нахожу, он стоит у окна с видом одновременно победным и слегка хитроватым.
Я говорю:
– Ты чего?
– Бар тут бесплатный! – говорит Крисси. – БЕСПЛАТНЫЙ! Я спросил, какой у них самый дорогой коктейль, и взял целый поднос!
Он отступает в сторонку, и я вижу на подоконнике четырнадцать – выстроенных аккуратным рядком – бокалов с какой-то выпивкой.
– Это что?
– Двойной бренди с апельсиновым соком. Каждый – три фунта и двадцать пенсов, – с гордостью отвечает Крисси. – Я – пчела медоносная, собираю нектар, – говорит он с совершенно осоловелым видом, хватает один бокал и опрокидывает в себя. – Я сделал запасы. Мы готовы… к зиме.
Спустя три бокала из наших медовых сот у нас за спиной раздается голос:
– Это что, магазин? Винная лавка? Собираете средства в поддержку девчонок-скаутов?
Мы оборачиваемся