Безмолвная рябь. Алексей Костенко
оставался объектом для насмешек и не более чем бесполезной игрушкой. Считалось, что уважающий себя ученный не подойдет и на милю к этому устройству. Оскар же, прежде чем признать, что он, действительно, не очень подходит для наблюдения за массивными объектами, провел почти два месяца в лаборатории Вармера. После чего, он сказал Ашу, что не видит разницы между телескопом и гравидетектором почти полувековой давности. Но, признал, что если телескоп не подходит для астрономических наблюдений, то это не значит, что больше он ни на что не годится.
– Не прибедняйтесь, Аш. Я слежу за вашими публикациями, и, честно говоря, эти статьи мне частенько напоминают старый добрый детектив. Когда кажется что развязка уже близко, появляются новые факты, которые придают истории совершенно новый окрас.
Профессор рассмеялся.
– Вам следовало бы стать врачом. Из ваших рук даже самая горькая пилюля казалась бы шоколадной конфетой.
Оскар, казалось, обиделся.
– Вы же знаете, Аш, что я всегда стараюсь говорить правду. И если бы я считал, что ваши исследования бесперспективны, то я бы вам об этом обязательно сказал.
Профессор Вармер поднял руки в примирительном жесте. Что правда, то правда. Уитли считал, что если человек дурак, то ему нужно об этом сказать. Тем не менее, он не упустил возможности пустить шпильку.
– Возможно, если бы вы более внимательно ознакомились с работами Свенсона, он бы не рискнул делать такое громкое заявление.
Уитли хмыкнул.
– Ваши предубеждения мешают трезво взглянуть в лицо фактам. Не скажу, что Свенсон всегда прав, не скажу даже, что он лучший из астрофизиков, но многие его выводы, как минимум, интересны.
Вармер покачал головой.
– Убеждать он умеет, не спорю. Но опираться на недоказанные теории…
Оскар непонимающе посмотрел на Аша, и вдруг заразительно, по-детски, расхохотался.
– Так вот в чем дело! Вас раздражает, что он охотится в ваших угодьях!
– Шум Хогана, – горячо начал Вармер, – это даже не наука, это чистой воды профанация, сказка, которую рассказывают детям на ночь.
Он хотел еще что-то добавить, но глядя на лучащееся улыбкой лицо Оскара, тоже улыбнулся.
– Хотя, вынужден признать, иногда его идеи бывают интересными.
– А что такое «Шум Хогана»? – раздался у него за спиной женский голос.
Раздраженный столь бесцеремонным вмешательством в их беседу, профессор Вармер, сначала ответил, и лишь затем обернулся.
– Единорог гравитационной теории, только в плохом смысле.
И тут же пожалел о своем резком тоне. Прямо перед ним, в темно синем вечернем платье, более уместном на званом ужине, стояла темноволосая девушка. Ее огромные глаза мгновенно покорили Аша.
– Профессор Вармер, познакомьтесь, – Уитли попытался сгладить неловкую паузу, – Абигэйл Форрестер, журналист Би-Би-Си.
Аш попытался подобрать подходящие слова, но Абигейл первой протянула руку, и сказала:
– Приятно познакомиться, профессор.
Аш