Эмпирика любви, Евангелие от…. Вячеслав Панкратов
небо над чудной осиною,
От того, что сини облака:
Синее – в разливах молока,
От того, что синь бывает иней,
А ночами незабудки сини…
Синий цвет…
Ты любишь или нет?
«Люблю! Люблю огромно! Вечностно!…»
Люблю!
Люблю огромно! Вечностно!
Как любят дети всех времен.
Как любят —
только в Человечестве,
Простите мне, опять влюблен.
Что – мир сейчас! Какие мысли
способны пульс остановить!
Какими мерами исчислить
мое: Люблю, Любим, Любить…
Весна свалилась мне на плечи,
ударила,
до боли зримая.
И даже воздух пахнет женщиной,
прекрасной той, прошедшей мимо.
Черта зверя
Но все рухнуло:
Дороги и машины,
библиотеки и филармонии,
музеи и закоулки,
улицы и витрины,
порталы, мостовые,
кладбища и соборы…
Все рухнуло и смешалось:
Вокзалы и рельсы,
Площади, и скверы,
парки, тропинки,
скамейки на бульварах,
театры и сцены,
музыка и стихи,
небо и воздух,
солнце и облака, —
все!
Все рухнуло и завертелось
в кошмарной свистопляске,
в дикой какофонии звуков,
в воплях и визге:
ребенок и мысли,
родители и знакомые,
эти пряные письма,
разбросанные по кровати,
И женщина – в утреннем халате,
мечущаяся по комнате,
в остервенелом азарте
ущемленного Самолюбия,
в облике оскорбленного Зверя,
лишенного добычи,
кричащая изживотно,
свирепо, рвотно…
Женщина,
лихорадочно прячущая
эти письма под скатерть, —
обиженная, но злобная,
жалкая, но свирепая,
униженная, но яростная,
как дикий хищник,
загнанный в клетку.
Женщина —
в бешенстве Владыки,
теряющего власть,
ненавидящая,
угрожающая,
и взывающая уже только к одному —
Мести.
Как крик роженицы, – «Мести!»
Как крик ужаса, – «Мести!»
Как крик о помощи, – «Мести!»
Вселенский хаос
в солнечной комнате,
разрушающий
и чувства, и сознание, и надежды, —
все…
… Сколько способов
у человечества,
чтобы разрушить любовь?
Мораль общества,
законы и среда,
семьи и родственники,
догмы и формы,
слезы родителей,
глаза детей,
лживые друзья,
бюрократия чиновников…
Честолюбие и спесь,
Самомнение и хамство,
Зависть и гордыня,
Ревность и корысть,
Тщеславие