Вопреки. Эмили Брайтвуд
и вижу, что на стуле висят новые вещи моего размера и новая сумка. В ней старые порванные вещи заляпанные кровью. Вспоминаю вчерашний день. Быстро скидываю одеяло и смотрю на свои колени. Они обработаны и почти не болят. Затем я осторожно поднимаюсь на ноги и смотрю в зеркало. Возле него я вижу телефон. Я хватаю его и молюсь, чтобы на нем не стояла блокировка. И мои молитвы не напрасны. Я смотрю контакты и не нахожу ничего подозрительного. Кто этот Лоуренс? Наконец я слышу шум воды из соседней комнаты. Это он. Даже если это не он, не факт, что этот человек доброжелатель. Я надеваю новые джинсы и конверсы. Рубашку не снимаю, накидываю сумку на плечо и крадусь к двери. Ключ в скважине и я медленно проворачиваю его. Небольшой щелчок, и я выбегаю в коридор, бросая дверь открытой. Я вылетаю на улицу и пытаюсь понять, где я. Когда я соображаю, бросаюсь в сторону своего дома.
Я успокаиваю свое дыхание и оборачиваюсь по сторонам. Только затем я открываю дверь своего дома. Я сползаю по двери вниз и закрываю глаза. Но мое спокойствие прерывает стук. Я медленно поднимаюсь и смотрю в глазок. Не могу поверить своим глазам. Это Эрик. Как он узнал мой адрес? Зачем он пришел? Что ему нужно? С колотящимся сердцем открываю дверь.
– Здравствуй, Аманда, – улыбается он.
«Соберись, Аманда, не смотри на его улыбку. Она сбивает тебя с толка».
– Привет. А как ты узнал мой адрес? – Я пытаюсь скрыть свое волнение.
– Пришлось пошпионить.
– Ты же говорил, что предпочитаешь сам знакомиться, а не шпионить за девушками.
– Иногда я делаю исключения, детка, – он облокачивается о дверной косяк, и я чувствую запах его одеколона.
– Ладно, что тебе нужно, Эрик? – Я стараюсь не терять самообладание.
– Ты забыла это, – он протягивает мне мой телефон.
– Откуда он у тебя?
– Ты забыла его в клубе, детка, – он все еще держит телефон в руке и я, наконец, беру его.
На секунду наши пальцы соприкасаются, и меня поражает ток. Я отдергиваю руку.
– Спасибо, – говорю я и пытаюсь закрыть дверь, но он не дает мне этого.
– Я хочу пригласить тебя на обед.
– Я не хочу с тобой обедать, когда ты уже поймешь это?
– Придет время, когда ты сама будешь меня приглашать на обед.
Что за дерзость и гордость? Как человек может быть одновременно таким великолепным и таким омерзительно самоуверенным?
– И не подумаю. Прощай.
– Детка, «прощай» говорить буду только я.
Я бью ему пощечину и закрываю дверь, воспользовавшись моментом, что он удивлен и не ожидал такого поворота. Он стучит в дверь, спокойно говоря:
– Открой дверь, Аманда.
– Уходи.
– Ты слишком упряма. Это меня очень заводит. Хорошо, я подожду еще немного. Ты приползешь ко мне на коленях, умоляя поцеловать тебя.
Я резко открываю дверь и пытаюсь говорить настолько надменно, насколько это вообще в моих силах.
– Ты слишком горделив, Эрик. Будь ты самым последним мужчиной на планете, я бы и то не умоляла тебя ни о чем.
После