Владимир Орловский. К истории русской живописи. Юрий Александрович Ломакин
Художеств. Об учреждении при Императорской Академии Художеств класса пейзажной живописи. 13 Мая 1868г.– 11 Ноября 1872г.
65. РГИА Ф.789 оп.6 д.103. 1868г. Дело Правления Императорской Академии Художеств. Об учреждении при Императорской Академии Художеств класса пейзажной живописи. 13 Мая 1868г.– 11 Ноября 1872г.
Глава вторая
В декабре 1869-го года Владимир Орловский уже в Париже: «№28 24 декабря. Пенсионера Академии Владимира Орловскаго Прошение. Нашедши нужным для себя в деле усовершенствования в изучении пейзажной живописи остаться в Париже на неопределенное время, довожу об этом до сведения Правления Академии и вместе с тем почтительнейше прошу высылать мне мое пенсионерское содержание в Русское Посольство в Париже. Пенсионер Академии Владимир Орловский. Жительство имею: Paris. Rue Cornel 3». [1]
В мае следующего, 1870-го года Владимир Орловский присылает в Академию свой первый отчет: «№35. №967 В Правление Императорской Академии Художеств. В качестве Журнала за первые шесть месяцев пребывания моего за границей имею честь довести: По настоящее время на основании всего виденного я успел составить себе довольно точное понятие только о двух Европейских школах- Германской и Французской. С этой целью я осмотрел Королевский музей в Берлине и лучшия галереи в Дюссельдорфе, Кёльне, за (нрб.) Париже залы Люксембурга и Лувра, частныя коммерческия картинныя выставки и теперь наконец вижу Парижскую Годичную Выставку.
Думаю, что было бы излишним говорить что либо о старых художниках, какъ напр. Рюиздаль, Гоббем, Клод-Лоррен и другие. Мнение о них сложилось веками и приобрело такую прочность, что говорить что либо против, значило бы вызвать лишь возражения, а повторять говоренное уже сотни лет- нет цели. По этому, мне кажется логичным, сообщить лишь мысли о новом пейзажном искусстве. Известно всякому, что прежде натура пейзажистами изучалась мало. Достаточно было, чтобы дерево напоминало дерево, в камне, чтобы можно было узнать камень и т.д. В основании же картины лежала часто идея, которая и выкупала все недостатки. Естественно, что мало по малу такое направление изменилось. Стали требовать все более и более близкой(го) выполнения натуры и этим путем, замечаю, что пейзажное искусство движется вперед и по настоящее время. Из новых художников Калам первый сильно указал на необходимость, в смысле достижения этого, знания рисунка и уметь не идеализируя натуры часто совместить в картине идею со строгой верностью натуре. Но увлекшись сильно формой и делая множество рисунков на камне, он незаметно ввел некоторую сухость в свое письмо. В результате начали появляться у него вещи писанныя как то жидко, манерно, что в малых картинах было еще незаметно, но большим его произведениям сообщало зачастую некоторую общую слабость. Ученики его как Кастан и Шваан поняли это и начали писать в особенности последний очень широко. В то же время стал заметен в Германии Андрей Ахенбах, указавши совершенно иной путь в деле пейзажной живописи, в особенности техники. Заметя, что тонкое и нежное письмо (слабеет) всегда на выставках перед вещами, писанными широко, он создал целую систему писания пейзажа. Нужно было сначала набросить картину коричневым каким либо тоном, затем подготовить очень светло