Хоккейный волшебник. Евгений Косенков
бледном лице, как всегда, кислое выражение. Губы выделяются насыщенным красным цветом. Голос строгий, поучающий, словно она знает больше, чем все окружающие её.
– Почему приходите поздно? Вот будет у вас своя квартира, будете приходить, когда вздумается, а здесь правила. После полуночи вахтёр имеет право вас не пускать, чтобы не будить людей.
– Вы серьёзно? – опешил Демид.
– Более чем, молодой человек.
– Допустим, я работаю до часа ночи, значит, я не смогу попасть в общежитие?
– Совершенно верно.
– Тогда это ущемление прав человека.
– Но вы ведь не гей?
– Причём тут гей?
– Я так и знала, – вздохнула она. – Только геи могут кричать об ущемлении своих прав.
Демид завис. Услышанный бред никак не желал пониматься.
– Постойте. Я ничего не понял про ваших геев. Мне, в принципе, всё равно какие у них права. Вы, объясните, почему я должен искать ночлежку, если у меня есть комната?
– Я всё сказала. Вы предупреждены. Больше после полуночи, вас никто не пустит, – сказала надменно комендантша и пошла дальше, гордо подняв голову.
Демид проследовал в комнату.
– Скатерть самобранка, а ты можешь водку сделать?
– Не люблю я алкашей. Не люблю.
– Не мне это. У друга трубы горят.
– Так трубы водой надо тушить.
– Можно без шуток?
– Держи.
На столе появилась бутылка водки советского производства.
– Ого! А можешь сделать водку из дальнего прошлого? Ну, там из девятнадцатого века?
– Вот! И в оригинальной бутылке.
– Класс! Но как можешь это делать?
– Секрет…как его…полишинеля, во.
– С тобой не соскучишься.
– Все упаковки сохраняются, пока в них есть содержимое. Пустые или с испорченным продуктом исчезают, словно их никогда не было.
– Чудеса!
– Это сказка, а в сказке и не такое бывает. Ты ведь теперь тоже живёшь сказкой.
– Но ведь и сказка когда-нибудь заканчивается, – с грустью произнёс Демид.
– Сказка заканчивается для того, чтобы начаться опять. Конец у сказки для того, чтобы показать, что одна закончилась, а другая началась.
– Мудрёно говоришь. Скажи, а имя у тебя есть?
Женский голос засмеялся.
– Иван тоже допытывался, есть ли у меня имя. Скатерть-самобранка, моё имя.
– Какой Иван?
– Иванушка-дурачок. Аль не читал сказок?
– Читал. Поверить сложно.
– Ты просто поверь и всё станет простым и понятным.
– Можно, я буду звать Нюрой?
– Нюра…красивое имя…
– Можно?
– Мне нравится. Буду Нюрой.
Димка ходил кругами вокруг скамейки, на которой сидел его друг. Нетерпение сквозило во всех действиях. Увидев Демида с пакетом в руках, Димка с неожиданной прытью рванул навстречу. Демида всегда удивляло в Димке способность трезветь, когда он видел спиртосодержащую жидкость.
– Ну? – глаза бегают, стараются проникнуть внутрь пакета, руки