Портал. V. Speys
так и не смог ей внятно объяснить, что произошло со мной и где, и почему, я промок до нитки под дождем…
Глава третья
В понедельник, как обычно, я пришел на работу к 9-ти утра. В отделе у своего рабочего места стоял Исай с Тамарой Петровной. Лица их были напряжены и не веселы, как обычно это бывает. Поздоровавшись, я проследовал к своему рабочему месту.
– Валентин Альбертович, подойдите сюда на минутку. – Тоном, не сулящим ничего хорошего, подозвал меня Александр Васильевич.
– Что? – спросил я, приблизившись поближе.
– Вас видел начальник кадров, когда Вы выходили с завода на обед и не вернулись, было?
– Он меня не мог видеть. – Сказал я, глядя в пугливые глаза Тамары Петровны. На что Петровна ответила:
– Валентин, не надо на меня так смотреть. Просто Владимир Андреевич, так из своего кабинета наблюдает за сотрудниками. Его не видно, а он видит всех.
Я мгновенно понял, что обманом, устраивался на работу и этим нажил себе врага номер один в лице начальника отдела кадров. И, чтобы разрядить обстановку, спросил: – А когда он уходит в отпуск? – на что Исай ответил: – Он трудоголик, и всегда предпочитает отпуск зимой, под новый год.
– Да, не повезло мне.
– И не только Вам. – Сказал угрожающим тоном Исай. – За такие нарушения лишают прогрессивки не только Вас, а весь отдел. – Он умолк и хмуро уставился в одну точку. Я посмотрел в сторону его взгляда. На чертежной доске кульмана, куда смотрел Исай, мне показалось, что там стала выделяться струйка дыма, как от сфокусированного лупой солнечного зайчика. А вездесущая Тамара Петровна, глухим голосом, вдруг сказала, глядя увлажненными глазами на Александра Васильевича:
– Саша, может что-то можно сделать, первый раз все-таки?
– Да я поговорю со Щекиным, Владимир Андреевич мужик неплохой на первый раз может и пройдет. – На этом мы разошлись по рабочим местам, и в нашей группе воцарилась напряженная тишина, слышалось нервное шелестение чертежной бумаги да хлопанье перелистываемых папок с чертежами. Вскоре, Тамара Петровна улетела в цеха, за ней вышел и Александр Васильевич. А у меня досадой снова свело горло, комом подступило к небу недоброе предчувствие беды. Все-таки обидно начало карьеры омрачать выговорами, якобы во всех бедах коллектива виноват кто-то один, и этим человеком оказался я. Мне стало невыносимо сидеть в этом помещении, слышать сопение коллег по труду и ловить их косые взгляды. И даже две студентки стажерки политехнического института, приписанные в наш отдел отбывать положенную практику, стали шушукаться, поглядывая настороженно на меня. Хорошо, хоть Любченко Александра Владимировича не было, Ну и Гольде Александра Аскольдовича с ним.
Совершенно выбитый из рабочей колеи, я не мог находиться больше в этом помещении и дышать с запахом аммиака воздухом, от свежих копий чертежей, аккуратно уложенных в чертежные папки. Что же делать, в этой, совершенно идиотской ситуации, я не знал, а надо бы вырваться на свежий воздух и обдумать спокойно