.
прислушивался. Больше ей ничего знать не хотелось. Не знать – это просто. Закончив, она поднялась, он выключил камеру, они молча вернулись обратно к метро, вошли в поезд и вышли каждый на своей станции.
Лотта свернула с улицы, прошлась вдоль речки и вошла в кирпичный домик с окнами, выходившими на растущие на берегу деревья, с двумя большими каминами – одним в гостиной и одним в кухне, с массивными деревянными балками под потолком. Дом ей достался довольно дешево, потому что долго пустовал, а владел им банк в Южном Трёнделаге. К тому же тогда, больше двадцати лет назад, этот адрес был намного менее привлекательным, чем сейчас.
Она наткнулась на этот дом как раз во время развода, и иногда ей казалось, будто это судьба. Самых ранних документов на дом она не видела, и в каком году его построили, не знала, однако ей было известно, что последний владелец, разорившись, попал в лечебницу для душевнобольных, где и свел счеты с жизнью. После него осталась куча вещей, которые ей пришлось разбирать, а старый запертый сейф Лотта даже сохранила. «Может, в нем что-нибудь ценное спрятано», – шутила она. Когда она поворачивала за угол на улице Товегата и видела среди деревьев свой дом, позолоченный лучами вечернего солнца, ее захлестывала благодарность.
Едва она открыла дверь, как телефон пискнул. Сообщение от Таге Баста. «Спасибо за прогулку по лесу. Получилось волшебно. Надеюсь вскоре выпить сиропа из кислицы. Читал в Интернете, что она очищает кровь. Встретимся на неделе?»
Кровь ударила в голову, но когда Лотта перечитала сообщение, то увидела, что на самом деле там написано: «Поснимаем на неделе?» – а это нечто совсем иное.
И тем не менее.
Уже приняв душ, налив бокал красного вина и сидя в пижаме перед камином, она ответила: «Да».
Надо бы ей узнать, что еще вырастает из земли в это время года. Весна – хорошее время.
В последующие дни занятий у нее было мало, но зато административной работы, заседаний кафедры, отчетов и курсовых вполне хватало. Она сидела в одиночестве или же в компании коллег в местах, отведенных для преподавателей, но два раза мельком видела и Таге Баста. В первый раз это произошло в столовой – она как раз взяла себе чили кон карне, блюдо дня, когда на пороге появился Таге Баст с камерой. Он снимал относительно новенькую преподавательницу балета. В столовую он вошел, пятясь, а она, одетая в трико, воздушной походкой балерины двигалась прямо на него. Все танцоры здесь, что неудивительно, ходили в спортивной одежде – в трико или более свободном одеянии. Эта преподавательница предпочитала обтягивающее трико. Лотта подхватила тарелку и удалилась к себе в кабинет.
Еще через пару дней она заметила его, когда собиралась домой. Таге Баст сидел на скамейке по другую сторону вымощенной брусчаткой площади, рядом с ним расположился еще один парень – видимо, однокурсник. Уткнувшись в экран телефона, они громко хохотали. Лотта тотчас же заподозрила, что смеются они над ней, но тут же пристыдила себя за такую самовлюбленность.