Ашната. Наталья Минина-Magnalia
обувь, всегда модный тонкий аромат, золотые запонки и галстук под цвет глаз. Все у него было. И только в сердце было пусто. Он привык к этой пустоте, заполняя эту брешь работой. И до того он привык к этой тишине и тупой боли внутри, что перестал их замечать. Это стало частью его самого. Будто с этим он родился и с этим же должен будет уйти. По крайней мере, именно это предвещало все то серое и невзрачное, что происходило с ним изо дня в день. Александр давно забыл о своей мечте, она где-то затерялась. Искать её, он больше не хотел. А когда человек теряет мечту, он рискует потеряться сам. Когда не за что держаться, трудно выстоять, даже в штиль.
Проснувшись, Ашната увидела, что Анны в комнате нет. Судя по запаху булочек и сладкого запаха её духов, она позавтракала и ушла. Кто-то учится бесшумно плакать, а кто-то бесшумно уходить.
Смотреть на выключенный телефон было невыносимо. Включив его, она увидела пропущенный звонок. Холод пробежал по телу. Кровь словно застыла, руки и ноги похолодели. Сердце забилось так часто, будто хотело выскочить, но тоненькая оболочка бледного тела, удерживала его.
«Давай все вернем. Не могу без тебя, малышка» – так он писал каждый раз, чувствуя, что она готова уйти. И сейчас, когда силы пришли, она собрала всю волю в кулак, а чувствам приказала подчиниться разуму, ведь он снова теребит её душу.
Не в силах бороться с собственным сердцем, она набрала его номер. Этот сладкий голос обволакивал её сознание. Яд тоже бывает сладок, тем он и коварен. Он убивает не так быстро, как остальные. Убивая, он заполняет все тело приторным, опьяняющим ароматом. Предательское убийство. Нечестное. Такой сладкий, его хочется все больше и больше, пока все тело не будет парализовано этим опасным ядом, он будет казаться безобидной ванильной конфеткой. Запах ванили, да, этот яд пах ванилью. «Он не может быть плохим, ведь он пахнет детством», – так думала она, каждый раз чувствуя, что возвращается к нему. Снова и снова.
– Алло, – и её сердце замирает. На миг оно перестает биться, после чего стучит, как закрытая в темнице рабыня, изо всех сил, пытающаяся достучаться до равнодушных надзирателей.
– Ты звонил?
– Малышка, я соскучился. Когда ты приедешь? Мне плохо.
– Ты опять пил?
– Тебя нет рядом, меня некому пожалеть, погладить по голове.
Слёзы катились у неё из глаз. В ней боролся разум, чувствующий… нет, скорее разум, предчувствующий новый обман, и чувства, которым она была снова отдаться на растерзание. Шла борьба, значит не все потеряно.
Каждый раз она спасала его. В изящной девочке была недюжинная сила, способная помогать. Её душа напоминала верного пса, сидящего в ногах у хоть и плохого, но любимого хозяина. Её глаза преданно смотрели в глаза тому, кто мог в любую минуту её пнуть тапком, а на другой день поманить, но не любя. А из-за эгоистичного желания не быть одному. Не заботясь о душе другого, он мог приголубить на несколько минут, а потом с такой же легкостью грубо отшвырнуть, не находя в этом ничего предосудительного. Душа щенка так чиста и невинна,