Главный противник. Тайная война за СССР. Николай Долгополов
же произошло?
Барковский знает. У него своя версия. Я лишь изредка перебивал Владимира Борисовича. Он профессионал, практик и историк. Я – писатель, старающийся разобраться в запутаннейшем лабиринте советской атомной разведки. Что мое мнение по сравнению с его? И все-таки здесь наши точки зрения не всегда совпадали.
Но слово Барковскому:
– Фукс действительно фигура выдающаяся. Причем, сделайте себе обязательную пометку, не всегда и не во всем понятная. Его судьба, вы правы, трагична. Меня лично, детальнейше анализировавшего это дело, берет досада. Знаком с Фуксом не был, но изучал его по сообщениям моего товарища, долго с ним работавшего, читал донесения, документы, книги. И потому считаю, что в провале Фукса мы сами сыграли какую-то роль, которая привела его к признанию.
Он сын лютеранского священника, защитника страждущих и угнетенных. Приход отца был в рабочем районе. Понятно, Фукс вступил в соцпартию, затем разочаровался и перешел к коммунистам. Активно работал, но засветился и оказался на грани ареста. Компартия ему приказала: уезжай и учись, становись ученым, ты понадобишься будущей Германии. Там фашизм, концлагеря, а ему – о будущем. Он уехал и сам решил помогать нам, исправлять несправедливость.
– Несколько абстрактно. Кто же, где и как, если говорить конкретно, завербовал Фукса?
– Вербовки в принципе не потребовалось. Фукс, осевший в Англии, посоветовался со своим другом. Был такой антифашист Кучински – юрист и экономист по профессии. В советском посольстве его знали очень хорошо. Активист Общества англо-советской дружбы, приглашался к нам на приемы, общался с дипломатами. Ему не составило труда прийти прямо к послу Майскому и предложить: есть ученый-атомщик, который будет вас информировать. Майский пригласил военного атташе и приказал им заняться. И на встречу с Фуксом послали помощника военного атташе Семена Кремера. Интеллигентный, квалифицированный военный разведчик, выделявшийся среди всех остальных сотоварищей из ГРУ. Поддерживал прекрасные отношения со всеми не по долгу службы, а искренне, душевно. Кстати, когда в 1943 году закончилась его командировка, он пошел не в центральный разведывательный аппарат, а попросился на фронт. Закончил войну командиром крупного танкового подразделения, генерал-лейтенантом.
Так Фукс пришел в советскую разведку. Много делал для нас в Англии, и в США поехал уже готовым агентом. Сначала работал в Чикаго, затем в Нью-Йорке и, наконец, добрался до секретнейшей лаборатории в Лос-Аламосе, где творили атомную бомбу.
– Владимир Борисович, а Клаус Фукс – это все-таки не тот таинственный «Персей»?
– Нет, «Персей» – американец. Фукс – немец, работавший под именем «Чарльз». После войны он вернулся в английский ядерный центр Хауэлл, сотрудничал с нами еще года четыре вплоть до ареста. В Хауэлле вокруг него сложилась тяжелая психологическая атмосфера. В 1946 году провалился английский ученый Алан Мэй, выданный предателем. И тут многих англичан-атомщиков начали прощупывать. Американцам казалось, что как раз из группы английских исследователей