Депрессия. Алексей Светлов
будет долгой. Пойдем в хижину, поговорим.
Недалеко от оружейной стоял небольшой домик. В нем Ерошка И Лешка спали, ели и отдыхали. Мебели и всего прочего было минимум. Две кровати, стол и два стула. Печка для готовки и полка для одежды. Алексей и Иван Васильевич сели за стол.
И.В. – Ну, советник, начинай свою повесть.
А. – Слишком много людей видят все, что мы с Ерошкой делаем. Нам надо быть на сто процентов уверенными, что информация не уйдет к нашим врагам.
И.В. – И кого же ты считаешь нашими врагами?
А. – Да практически всех. Никому доверять нельзя. Среди своих наверняка куча шпионов.
И.В. – Те люди, что со мной пришли, на крови мне клялись. Они надежные. Пойдут туда, куда я им скажу, и делать будут то, что скажу. Есть бояре неверные, но их удалить от дел легко.
А. – Мне нужно время, для того чтобы обучить стрельцов. В целом, я думаю, понадобится около десяти тысяч человек. Несколько легких конных разведчиков. Кони с телегами для перевозки пулеметов. Придется сделать кучу ружей для остальных. Для этого потребуется месяца три.
И.В. – И как ты собрался все это применять?
А. – Я думаю, окопаться на западе и юге, казаков послать на восток. Десять тысяч вооруженных людей отправить на север. В Англию.
И.В. – В Англию? Мария, сестра Елизаветы, выскочила будучи в девках за короля Испании Филиппа. Сейчас же испанского короля прогнали из Лондона, но флот у него больше английского. Четыре года назад Москву сжёг хан крымский, Давлет Гирей, будь он неладен. Если бы не Воротынский и Хворостинин – быть беде. Княжество литовское замышляет дела нехорошие. Ливония нам покоя не дает. А ты говоришь – Англия? Елизавете, королеве Англии, я писал. Хотел к ней приехать, ежели татары и литовцы все вместе нападут, но эта девица своему государству не хозяйка. У нее мужики торговые ею как хотят крутят, а она им слово сказать не может. Торговцы ее каждый раз с грамотами приезжают разными. То одна печать, то другая! У государя только одна печать может быть! Нет мне к ней доверия больше, но войной она не грозила. На востоке все гораздо тише сейчас. Но была мысль – казаков туда отправить.
А. – Воротынский Михаил?
И.В. – Он самый.
А. – У нас говорят, что его в чане сварили.
И.В. – Брешут, окаянные! Курбский, собака смуту наводит. Разве я казнил бы победителя в битве при молодях? Да и ему за шестьдесят лет уже было, какой ему чан с маслом? Захворал он, отправился в монастырь. А по дороге издох. Его сына, Ивана, назначил воеводой в Муром. Ты лучше про врагов расскажи? Как нападать лучше?
А. – Тут дело в том, что, если долго идти на восток, можно в итоге прийти в Москву с запада. А противник не ожидает удара именно в этом направлении.
И.В.– И что же ты предлагаешь? Просто объявить всем войну? На нас все тогда пойдут со всех направлений.
А. – Тут хитрость в том, что это войско будет как бы и не от нас. Само по себе. Наемники. Скажем ушкуйники. Нам они не подчиняются, вольные люди Переговоров ни с кем не вести. Нас семь миллионов…остальных шестьсот