50 оттенков Серика. Еротически-юмористическое издание. Светлана Шестернёва
высплюсь!
В этом месте Сауле, которая много раз делилась этой историей устно и письменно, разражалась хохотом. Собственно, именно так все и было на самом деле.
– Вертикальный взлёт видел? Я подрываюсь на кровати и утыкаюсь лицом в подушку. Потому что ржу в голосину. Ну и вот, с той самой поры и был заведен ритуал немножко выпивать на сон грядущий, – резюмировала свои злоключения Сауле.
– Мозги расслаблять, – догадался умница Митька.
– Сплю как убитая. Меня даже пару раз обводили мелом.
– А просыпаешься? Не как убитая?
– Я свою норму знаю. Упала? Хватит.
– И голова утром не болит? – продолжал допытываться доктор Лозовский.
– У меня – не болит. Но сейчас она заболит у тебя. Потому что я укушу тебя за голову. Не бздите, доктор. Сказала же: я свою норму – знаю. Как перед смертью я пью только два раза в год – на профессиональный праздник и день рожденья. Как тебе такой режим?
– Поскребёмся и лежим, – хмыкнул Митька.
Этот разговор у них состоялся пять лет назад. Обстоятельства к тому – и того пятнадцать. За оба срока Сауле так и не спилась, сколь ни пророчили враги…
– Кто-то обидел мою персидскую кошечку?
У Саулехи были длинные рыжие волосы. Не по-восточному тонкие, но зато густые, и из-за этого они казались пушистыми. Увидев ее впервые, когда они знакомились по видеосвязи, Митька сразу заявил, что она похожа на его персидскую кошку.
– Никто не обидел, – начала было Сауле, но осеклась. Серик этот пристал… То она его узнать должна, то вспомнить. Благодарность какую-то выдумал. Тут Остапа понесло. М-да. Это еще кто кого обидел, если в корень смотреть.
– Подруга погибла, – коротко бросила Сауле.
В трубке повисла пауза. Она по достоинству оценила это молчание. Выспрашивать подробности, жалеть, причитать – не таков был ее Митька. Сейчас он даст ей понять, что всегда готов подставить плечо. Пусть даже за тысячи километров. А потом скажет, как ей дальше жить.
– Цветуня, – заговорил он тоном, каким, должно быть, привык распоряжаться медсестрами в операционной. – Сейчас ты поедешь домой и ляжешь спать. Не пей сегодня больше ни глотка и не кури. Наглухо закрой все окна и шторы, чтобы было очень тихо и совсем темно. И ложись. Ты все поняла? – требовательно спросил Митька.
– Да, – отозвалась Сауле.
– Молодец. И больше не ной. Ной не ныл. И ты не ной, – продолжал Митька так, словно не случилось ничего необычного. Это окончательно привело Сауле в чувство.
– Целую тебя в лысину, – нежно сказала она на прощанье.
Внезапно рядом скрипнули шины.
– Садись, нам по пути, – сказал Серик.
Аллах решил, что мне недостаточно испытаний, решила Сауле. Она взглянула на телефон. Три процента. Случись что, ее не сразу и найдут.
* * * * *
Больше всего на свете Серик боялся реплики «Вспоминаю свой». Все началось с поездки на Бали.
Бравируя перед товарищем своим