Эльзевир. Мертвый Король. Владимир Павлов
вновь и в этот раз докатилась до Звенящего Ручья. Из разломов в Хард хлынула армия пришлых. Враги устремились к столице королевства Гаир-Ра, и деревня Шантри оказалась на пути одного из отрядов.
Селянам казалось, что они неплохо подготовились к обороне: острый частокол, высокие вышки для лучников, крепкие ворота. Они не могли представить силу врага. Нелюди подошли к деревне в сумерках. Крылатые миневры сбросили стражников с вышек, хоуроны своими каменными лбами проломили ворота, а ворвавшиеся черные воины огненными стрелами стали уничтожать все живое.
Отец и брат Шантри остались защищать дом, а мать и дочь бежали из горящего селения через пролом в стене. Чудом разминулись с хоуроном, скатились в овраг и бросились к спасительному лесу. Им почти удалось ускользнуть. Стрела настигла мать уже на опушке. Женщина взмахнула руками и без звука повалилась в траву. Шантри, бежавшая впереди, обернулась и бросилась к ней. Мать умерла мгновенно, но Шантри не хотела в это верить. Все трясла, давясь слезами, а когда подняла обезумевший взгляд, то увидела пришлого.
Нелюдь, высокий, в черной кожаной броне со вставками из голубых железных пластин, бледное лицо с большими выпуклыми глазами, приплюснутым носом и торчащими из-под верхней губы клыками. Лучник смерти. Он уже натянул тетиву.
Шантри дико закричала. Ярость захлестнула ее и разрушающей волной выплеснулась наружу. Сама того не понимая, она ударила убийцу магией. «Медвежья лапа». Если сила мага велика – все равно что таранным бревном огреть, не только кости, камень раздробить можно. А ярость маленькой волшебницы была подобна урагану – пришлый покатился на дно оврага. Обессиленная этим магическим порывом Шантри потеряла сознание.
Ей повезло. Нелюди стремились к Гаир-Ра и не отвлекались на поиски выживших людей. Они прошлись по деревне как саранча, уничтожив всех, кто попался на глаза, подожгли дома и устремились дальше. Тем немногим сельчанам, кто забился в глубокие погреба, колодцы и другие потаенные места, удалось пережить кровавую ночь.
Утром в овраге соседи отыскали уцелевшую девочку. Увы, ни брата, ни отца Шантри среди выживших не оказалось. Девочка осталась сиротой. Она похоронила близких. Дом сгорел, но уцелел сарай, который стал для нее пристанищем. Оставшиеся в живых сельчане покинули деревню, опасаясь, что пришлые вернутся. Девочку звали с собой, но она не пошла, и никто не стал насильно тащить с собой обезумевшего от горя ребенка. Шантри и вправду едва не тронулась умом. Целыми днями бродила по пепелищу родного дома, искала уцелевшую утварь, сажала цветы на могилах. Она не знала ни о битве за Гаир-Ра, ни о смерти короля, ни о победе над пришлыми. Ее мир поглотила Лощ, и девочка не сомневалась, что скоро последует за своими родными. Вероятно, она бы умерла от истощения или окончательно потеряла рассудок, разъедаемый горем, но боги сжалились над ней: в деревню заглянул Ара-Бора.
Шантри долго привыкала к холодному и пустому Нуар-Яру.