Мертвые бродят в песках. Роллан Сейсенбаев
морщины резко вдруг обозначились на его лице. И как ни заботилась о нем верная Марзия, как ни отвлекала от горьких раздумий, не сумел Откельды побороть тоску по сыну: неумолимо вела она его в объятия смерти. Среди немногочисленных захоронений Караоя могила Откельды – самая высокая. А высокий мавзолей из красного жженого кирпича был воздвигнут не без помощи Кахармана.
Неспокойно стало жить Марзие с сыновьями после смерти Откельды. Осмелевшие жены и дочери Откельды снова принялись злословить, наговаривать. Тогда она покинула Караой, переехала к родственникам на Зайсан. С тех пор ничего о ней не слышали в этих местах. Насыра всегда волновал вопрос: передался ли сыновьям чудный дар отца? Наверно. Разве дети хорошего, толкового отца могут вырасти оболтусами да неумехами? Так обычно говорила Корлан, когда они вспоминали Откельды.
– Аллах не допустит, – говорила Корлан, – чтобы хороший человек не смог повториться в детях… Да и Марзия, она ведь тоже умна, она знает всю науку Откельды…
Как-то назойливо стал замечать в последнее время Насыр сказались годы на внешности Корлан. Она стала грузной, нередко ее беспокоило высокое давление, головные боли, покалывало сердце, беспокоила одышка. Но характер она сохранила прежний: открытый, прямой, бесхитростный. Теперь она не торопилась в своих домашних делах – к смерти, что ли, торопиться? – да и дом покидала редко. Недавно, правда, ездила в город к дочери, полечиться. На днях дочь привезла старую Корлан обратно. И хоть нехитрое было хозяйство у Корлан с Насыром, а без женских рук все пришло в доме в запустение. Много работы переделала дочь, пока привела дом в порядок. Корлан по мере сил помогала ей. А сегодня старые кости Корлан снова дали знать о себе: она с трудом поднялась с постели. Дав старику и внуку поесть, она, утомленная, прилегла на мягкой подстилке у печи. Дождь не унимался: то, притихая, моросил монотонно, то вдруг набирал силу снова; временами гремел гром, сверкали молнии.
– Седьмые сутки льет, – вздохнула Корлан, поудобнее устраиваясь, – и конца ему не видать… Крыша бы наша не потекла, а, Насыр? Пусть льет! Столько лет ждали такого дождя…
– И то правда: пусть насытится море… Что-то Бериш задерживается… – Она помолчала, потом неспешно поднялась и стала подбрасывать в печь кизяк.
– Не Бериш, наверно, виноват, он-то парень скорый. Акбалак медлит: пока соберется да оденется… Не простое это дело – подняться старому человеку в дорогу… Рыба у тебя что – сварилась?
– До Акбалака сварится, долго ли… А ведь Акбалак приходится зятем нашему Караою. Он уже давненько гостит у дочери, а мы с тобой так и не удосужились пригласить его к себе. Или ждали, когда ты ногу сломаешь? – насмешливо спросила Корлан.
– Ах ты горе мое! – развеселился Насыр. – А я-то все думаю, чем я Аллаха прогневил? А это Корлан захотелось пригласить Акбалака, да ничего умнее она не нашла, как пожелать муженьку вывихнуть ногу…
Насыр туго затянул повязкой распухшую щиколотку,