Моё Сердце победит. Мирьяна Солдо
Но очень скоро я поняла, что людей больше, чем моих сил. Я брала на себя их боль, начала терять сон и зачастую чувствовала себя опустошённой и больной. Тревожась за моё здоровье, дядя Шимун старался меня защищать и, когда приходили паломники, выходил на порог сам.
– Дома ли визионерка? – спрашивали они. – Мы бы хотели её увидеть.
Мой дядя всегда старался говорить с ними максимально любезно:
– Мне жаль, но Мирьяна очень устала.
Ещё с большей любезностью он захлопывал дверь перед чрезмерно настойчивыми верующими. Если ему начинали рассказывать о тяжёлых обстоятельствах, он звал на помощь тётю Славу. Она тоже видела, как нелегко мне выносить повышенное внимание, и старалась охранять мою частную жизнь, особенно если люди хотели видеть меня из простого любопытства. Она просила меня выйти, только если кто-то действительно нуждался в помощи, но и в этих случаях, если разговор затягивался до позднего вечера, она выходила и просила меня вернуться в дом.
Поначалу меня мучала совесть из-за того, что я не могу поговорить со всеми. Позднее я поняла, что паломникам, чтобы получить духовную пользу от посещения Меджугорья, не нужно встречаться со мной. Я всего лишь передаю послания и доношу свои ощущения, насколько у меня это получается. К тому же послания Богородицы проявляются и через само Меджугорье. Они – в уединённости полей, на скалистых склонах гор, в исповедальнях и на алтаре церкви Св. Иакова. Мы, визионеры, призваны лишь передать Её слова, а через них Богородица уже говорит абсолютно со всеми.
Я любила наблюдать, как бабушка Ела общается с паломниками. Нередко она обращалась к Богу с такими словами: «Боже, почему Ты нас такими сотворил, почему не сделал так, чтобы мы все говорили на одном языке? Я так сильно хочу говорить о Тебе со всеми этими людьми, но они меня не понимают».
При этом она всё же говорила с паломниками. Несмотря на проблемы со здоровьем, она приветствовала их с улыбкой на лице, кормила тем немногим, что у неё было, и оставляла ночевать, не прося за это никаких денег. Молилась вместе с ними и они могли видеть, что она практически не выпускает из рук Розарий. Не осознавая этого, она с ними говорила о Боге, свидетельствовала о Нём самым убедительным образом – своим примером.
Бабушка Ела и большинство местных жителей присутствие военных воспринимали мирно и доброжелательно. В жаркие полуденные часы они приносили солдатам холодные напитки, а иногда, вечером, и домашнюю еду. Было удивительно и очень радостно видеть, как сгорбленная старушка несёт солдату в форме кружку с молоком или кусок свежего хлеба. Меджугорские матери обращались с солдатами так, как если бы это были их собственные сыновья, и эффект от этого был потрясающим: чем дольше стояли в селе солдаты, тем более дружелюбны они становились ко всем, включая паломников.
Возможно, это лишь ещё сильнее злило коммунистическую верхушку, потому что вскоре началась активная пропаганда, направленная против Меджугорья, имевшая своей целью прекращение притока верующих. На сараевском телевидении