Война волка. Бернард Корнуэлл
не был мне другом. До сих пор я воспринимал Этельстана как сына. С детских лет я защищал его, учил воинским навыкам, но в последние несколько лет парень возмужал и теперь верил в то, что судьба ведет его к трону вопреки всем препятствиям, что будут воздвигать на его пути властолюбивые соперники. Став королем, он обратит мечи и копья против Нортумбрии, покорит нас, потребует от меня стать его вассалом, склониться перед ним.
– Будь у меня хоть крупица разума, – обратился я к Финану, сойдя с коня, – я бы объединился с Кинлэфом.
Ирландец рассмеялся:
– Еще не поздно.
– Wyrd bið ful āræd, – промолвил я, и это было правдой. Судьбы не избежать. Рок правит всем. Мы даем клятвы, мы делаем выбор, но управляет нашими решениями судьба.
Этельстан станет моим врагом, но я дал клятву оберегать его.
И поэтому я сказал Финану, чтобы он оставался с наружной стороны арены, объяснил, что ему следует делать там, а потом поднялся по лестнице вслед за принцем.
– Бросайте оружие! – крикнул Этельстан, обращаясь к людям на арене. – И опускайтесь на колени!
Он снял шлем, чтобы загнанным в ловушку не составило труда узнать его. Принц обычно стриг свои черные волосы очень коротко, но за время осады они отросли, и студеный утренний ветер растрепал их поверх наброшенного на доспех темно-синего плаща. Он стоял в центре шеренги воинов, устрашающих в своих кольчугах и шлемах, со щитами с символом Этельстана – драконом, сжимающим в лапах молнию. За спиной у них, взобравшись на припорошенную снегом каменную скамью, расположился отец Свитред, высоко воздевший над головой деревянный крест.
– Какая нас ждет судьба? – выкрикнул человек с арены.
Этельстан не ответил, только посмотрел на него.
Еще один сделал шаг вперед и преклонил колени.
– Лорд принц, что ждет нас? – спросил он.
– Мое правосудие. – Ответ был произнесен тоном столь же ледяным, что снег на трупах, которые мы миновали по дороге к арене.
Тишина. На арене находилось около сотни лошадей. Часть из них стояла под седлом, вероятно в готовности к отчаянному прорыву через входной туннель, а перед ними, сбившись в кучу, как лошади, собрались люди Кинлэфа. Я выискивал глазами самого Кинлэфа и наконец нашел, в задних рядах, поблизости от оседланных скакунов. Это был рослый, красивый мужчина. Этельфлэд обожала его и выбрала в мужья для своей дочери, но если существует такое место, как христианский рай, то она смотрела сейчас оттуда и одобряла твердое решение Этельстана убить Кинлэфа.
– Лорд принц, твое правосудие? – смиренно произнес преклонивший колени мятежник, которому хватило ума обратиться к Этельстану, используя титул.
– И оно равнозначно правосудию моего отца, – отрезал Этельстан.
– Лорд принц, – окликнул я негромко. Я стоял буквально в паре шагов за его спиной, но он сделал вид, что не слышит меня. – Лорд принц! – повторил я уже громче.
– Тихо, лорд Утред! – бросил Этельстан, не поворачиваясь. Говорил он тоже тихо, но с ноткой гнева на то, что я посмел вмешаться.
Я хотел убедить его проявить милость. Не ко всем,