Крепость на реке. Михаил Баковец
не верили, что там может выжить хоть кто-то, пусть он и не считается живым.
И зря.
Но что взять со вчерашних крестьян или погонщиков, торговцев и охранников караванов, которые видели эллисков только на картинках у бродячих трупп весельчаков?
А немертвым было плевать на жар, от которого у людей на стенах сворачивались брови и ресницы, перехватывало дыхание, нагревалась бронза и сталь доспехов. И они ползли, лезли все выше и выше. Вот первые твари уже совсем рядом с крепостными зубцами, еще немного, еще несколько метров и они окажутся на стенах, среди солдат. И в этот момент в них ударила невидимая воздушная волна, срывая со стен, растирая о каменные блоки, подбрасывая высоко вверх, чтобы уронить на огромной скорости на землю, где превратятся в мешок из костей и мяса, разрушая управляющие амулеты.
Борх только покачал головой. Он не раз попрекал махашэра Пиюлта за его страсть к излишней силе ударов. Зачем так жечь тикеры и самого себя? Бой только начался, а несколько камней в ожерелье уже, должно быть, рассыпались, превратившись в невесомый прах.
Хотя для кого беречь сейчас камни? Чтобы потом черные керуты вставили их в тела пленников, тем самым превратив в эллисков?
Сестры Лука зря стрелы не переводили, выбирая среди эллисков поводырей – более умелых, сильных, сохранивших зачатки разума и остатки памяти. Эти твари могут координировать примитивных собратьев, направляя на слабые точки обороны и укреплений, координируя свои действия, создавая кулак, если есть возможность прорвать оборону защитников.
Самые меткие стрелки во всем мире, с оружием, в которое вставлены тикеры, идеальными стрелами, которые изготавливают лишь немногие мастера-оружейники, и наконечниками, покрытыми слоем электрона, сплава из серебра и золота разрушающего ту силу, что делает эллисков неубиваемыми созданиями.
Но мало, слишком мало этих молодых и красивых женщин, чтобы выбить всех поводырей, не говоря уже и о массе простых немертвых.
Как ни сражались люди, сколько бы ни выливали горючей жидкости на голову врагов и сколько бы ударов ни наносили махашэры, но тот момент, когда твари забрались на стены, случился. А когда это произошло, то люди стали гибнуть один за другим.
Уже некому стало сбрасывать карабкающихся немертвых со стен, и те словно муравьи облепили их.
Волна плотного, как камень воздуха ударила на площадку рядом с лестницей, которая вела со стены во двор крепости. Пиюлт, не разбирая на своих и чужих (впрочем, своих там почти не осталось), снес почти сотню сражающихся. Потом ударил своим любимым воздушным тараном вдоль стен, разбрасывая во все стороны людей и эллисков.
– Все во двор! – прокричал Борх. – Вниз, там поджигайте костры и отходите к последним воротам!
За десять минут схватки на стене от солдат осталась пятая часть. Ни одного новобранца, только гвардейцы, несколько сестер и часть гарнизонных. И два махашэра – Борх и Пиюлт.
– Пиюлт, не трать силы, – старший махашэр придержал за локоть своего