Тот самый одноклассник. Лара Дивеева
я не могу отказать.
– Очень. Очень. – Мое традиционное двойное «очень». Одно – ему, второе – мне.
Я должна пойти на аукцион, чтобы увидеть, как продадут или не продадут мои работы. Должна.
– Поехали домой! – соглашаюсь.
Пока мы спускаемся по лестнице, я искоса слежу за лицом Данилы, ожидая увидеть на нем торжество. Я не дурочка, и я догадываюсь, что происходит. Он нарочно отвлек меня и везет домой, чтобы оградить от переживаний на аукционе. Ведь если не купят ни одной работы, ему предстоит справляться с моей депрессией.
Но на его лице только нежность, а в глазах – туман желания.
Я никогда не встречала таких мужчин, как Данила Резник. Все, что он делает, красиво. Все, что говорит, совершенно и в точку. Даже его наглость по-мальчишески привлекательна.
Он усаживает меня на постель, но, когда я запускаю ищущие руки под его рубашку, останавливает.
– Подожди! – просит напряженно. – Ты должна кое-что знать.
Внутри появилось мерзкое ощущение, словно я проглотила ледяную рыбину. В глубине души я все еще жду подвоха, признания, что наши отношения – всего лишь игра для Данилы. Как будто вот-вот вбегут его дружки и посмеются над наивной старостой.
– Угу? – нахожу в себе силы ответить.
– В школе ты не обращала на меня внимания и встречалась с Гришей. Я подозревал, что вы просто друзья, но так и не признался, что я тебя любил.
– Нам было всего шестнадцать.
Данила улыбнулся одними губами.
А ведь я подозревала, какие чувства прятал его синий взгляд. Не могла на них ответить, поэтому притворилась, что не знаю.
Данила сел рядом и взял меня за руку.
– Ты любила Гришу?
– Я хорошо к нему относилась.
– Я так и знал, что не любила, но все равно держалась от меня подальше. И Гришу настроила, чтобы он за мной следил. Я тебя не осуждаю, Ника, ты поступила правильно, ведь я был никем, пустым местом. А теперь… мне показалось, что в кафе ты смотрела на меня по-другому, не так, как в школе. Словно готова дать мне шанс. Я знаменит, да и деньги появились, а мои чувства никуда не делись.
Данила решил, что я повелась на его деньги и славу. Он совсем меня не знает.
– Деньги и слава только мешают. Из-за них ты все время на виду, тебя окружают соблазны и шум.
Опрокинув меня на постель, Данила нависает надо мной и выговаривает четко:
– Тебе, – целует в губы, – не о чем, – целует подбородок, – волноваться, – проводит губами по шее, щекоча дыханием.
В такие минуты я и не волнуюсь. Мужчина в моей постели не похож на Данилу Резника из прошлого. Хочется верить, что только я знаю его таким. Что только мое тело он изучает с чувственным интересом. Только мне шепчет, гипнотизируя синим взглядом:
– Скажи, чего ты хочешь, Ника, и я сделаю. Расскажи обо всех твоих желаниях!
Тягучий, грешный шепот отзывается дрожью в позвоночнике.
– Да, – отвечаю одними губами.
– Что «да»? – улыбается он и заставляет раздвинуть ноги. – «Да» – это согласие или