Тот самый одноклассник. Лара Дивеева

      Что?!

      Плюхаюсь обратно на стул. Такое ощущение, что я попала в параллельный мир.

      – Что это было? – шепчу непонимающе, когда парень отходит.

      Резник придвигается ко мне и с ухмылкой объясняет:

      – Это называется автограф. У меня попросили автограф. Такое случается, знаешь? Судя по всему, тебя действительно не интересуют одноклассники.

      – Ты… в школе у вас с друзьями была группа. Ты играл на гитаре и пел…

      – Все еще играем, – кивает он. – Теперь группа называется «Анатомия кошмара». Металкор и маткор[1].

      Наступила моя очередь кивать, хотя я не поняла значение последних слов. Я помню их выступления на школьных концертах – громкие, диссонансные, с криком и скрежетом. При этом многие фанатели, а уж девчонки… да и сейчас, судя по всему, дела идут отлично, раз уж Резника узнали в кафе. Получается, Успенская пожертвовала шансом соблазнить Лиознова ради внимания звезды какой-то там музыки.

      – Вы популярны?

      Смутно помню, как мама рассказывала что-то о популярной группе из нашей школы. Я не интересуюсь музыкой, так, немного слушаю попсу.

      – Не так, чтобы ураган, но немного штормит, – подмигивает он.

      – Основательно так штормит, раз тебя узнают и просят автографы, да и Успенская чуть трусики не уронила от одного твоего взгляда. Не только трусики, а всю карьеру выбросила в сугроб! – усмехнувшись, я тут же смущаюсь своей грубости.

      Приподняв бровь, Резник наклоняется ближе ко мне.

      – Если честно, то дело в рекламе, – доверительно шепчет, почти касаясь моей щеки. – Ты телевизор смотришь?

      – Нет.

      – Вообще?

      – Вообще.

      – Это заметно. Мы с ребятами снялись в рекламе многоэтажных домов со звуконепроницаемыми стенами.

      – Вы играете в одной из квартир, а соседям не слышно? – догадалась я.

      – Ага, очень забавно получилось. Реклама выиграла кучу призов, и нас теперь повсюду узнают, уже несколько месяцев держимся в топе. А меня… ну, я же солист. Играю на гитаре, пою, да и песни пишу. Вот такие дела. Помнишь, я подрабатывал в магазине музыкальных инструментов? Я его купил, и теперь все гитары мои. – Резник снова подмигнул, продолжая пристально меня разглядывать.

      Внезапно его лицо потемнело.

      – Ты не помнишь про магазин, да, Ника? Вообще ничего обо мне не помнишь?

      – Почему же, помню, – отвечаю чуть хрипло, сражаясь с непонятным чувством неловкости. Жутко хочется сбежать домой, подальше от бывшего одноклассника.

      Резник ухмыляется, но в этой ухмылке только досада и ни капли веселья.

      – Хочешь, я угадаю, почему ты здесь сидишь? Ты не захотела лечь под Лиознова и теперь шпионишь за соперницами. Так? – отвечать я не стала, да и Резник не особо дожидался признаний. – И правильно, что не захотела. Лиознов занудный старикан.

      – Это несправедливо, – не сдержавшись, ворчу. – Конкурсы должны быть честными, даже если они частные.

      – Да ну?! – Резник смеется, но в