Четки Изабеллы Кастильской. Наталья Александрова

      Повитуха выпрямилась, держа в руках красное тельце со сморщенной обезьяньей мордочкой, легонько шлепнула, и новорожденная издала резкий обиженный крик.

      Повитуха повернулась к присутствующим и проговорила удовлетворенно:

      – Девочка, здоровая!

      Женщины, толпившиеся по углам комнаты, зашептались, переглядываясь.

      – Девочка? – Невысокий плотный человек в темном камзоле гранда, с маленькой остроконечной бородкой, поморщился. – Король будет недоволен! Тем не менее велите звонить в колокола, дабы известить народ о рождении инфанты!

      Он развернулся и быстрыми шагами направился к дверям. Даже спина его выражала огорчение.

      Повитуха передала ребенка няньке, озабоченно склонилась над роженицей. По лицу королевы струился обильный пот, губы трепетали, будто она что-то хотела сказать.

      – Постойте, синьор… – вполголоса проговорила повитуха. – Будет еще один ребенок…

      Но человек с бородкой уже вышел.

      Королева застонала, закусила нижнюю губу, лицо ее побагровело от напряжения.

      Присутствующие зашевелились, придвинулись к постели королевы. Кто-то проговорил:

      – Архиепископ уже ушел… послать за ним?

      Вдруг тишину покоя нарушил странный, пугающий звук, похожий не то на рычание дикого зверя, не то на кошачье мяуканье.

      – Не нужно… – повитуха снова выпрямилась, держа в руках второго ребенка, испуганно оглянулась на присутствующих и пролепетала едва слышно: – Это… это, кажется, мальчик…

      В руках у нее было странное, уродливое существо, похожее на маленького зверька. Крошечное тельце покрывала редкая неопрятная шерсть, круглые глаза тускло блестели, а из приоткрытого рта торчали короткие острые зубы.

      – Чудовище! – послышался чей-то дрожащий голос.

      – Антихрист! – подхватил еще кто-то.

      Придворные принялись истово креститься.

      И в это время за окнами раздался гулкий, протяжный звон церковных колоколов.

      Когда этот звон затих, из толпы придворных вышел пожилой господин в лиловом, расшитом серебром камзоле, с холодными серо-стальными глазами.

      Он забрал ребенка у растерянно застывшей повитухи, окинул всех остальных стальным взглядом, словно полоснул клинком, и резким, каркающим голосом проговорил:

      – Королева родила только одного ребенка, инфанту! Другого ребенка не было! Всем понятно?

      Придворные испуганно закивали.