Жизнь на вкус. Vol.3. Мила Коротич
под струю воздуха то одну, то другую щеку. – А если наш беглец не выберет? С чего ты решил, что он обязательно сделает нужный тебе выбор и конец света наступит сегодня же?
В недвижимости фигуры гостя, в заломах ткани его льняного светлого костюма, в неподвижности взгляда, устремленного в экран, казалось, сейчас вошла вся незыблемость слова «сегодня». Но губы дрожали, отпуская на волю тихие звуки.
Неспокойный суетливый собеседник попружинил на диване, создавая еще шума:
– Классный у меня диван, наш «дизайнер» бы оценил и цвет, и выделку кожи, и форму. Вот та мышевидная особа в очках, которая сейчас с блондинкой лается, да-да, она выбирала! Я ей даже премию пообещал выписать. Обману, разумеется. Но это к слову. Твой беглец слишком любит этот мир, чтобы расстаться со всеми теми удовольствиями, которые достались людям и непозволительны нам. Даже люди слишком любят жизнь, хоть и половины не распробуют обычно, а уж он-то вошел во вкус! И ты же понимаешь, мой бывший брат, что он выберет. А когда он решится, то – бах! – …
И экран телевизора взорвался. Его осколки, разлетаясь еще мгновение показывали исковерканные злобой лица посетителей буфета…
Знаки препинания
Все истории заканчиваются. И моя, похоже, тоже подходит к финалу. Осталось только поставить в конце последнего предложения финальный знак препинания. Что бы я ни поставил сейчас, Знак этот по иронии судьбы (судьбы ли?!) будет состоять из монет, которые принес в складках савана скучный тощий гость Смерть.
– Послушай, Андрей Петров, провинциал из Ромашевска, гастарбайтер из Залягаевки, жертва несчастного случая в метро, – шепчу я в самое ухо своей коматозной копии. Человек с моим лицом лежит на дурацких простынях в мелкий цветочек, привязанный трубками к приборам выживания, – если ты сейчас проснешься сам, то мы с тобой наставим всем им нос, сделаем козью морду и пошлем всех на… и я даже согласен поменяться с тобой местами. Вот давай ты возьми себе мой образ жизни, а я свалю в твой Ромашевск. И что нам тогда конец света?! Мир рухнет или нам текилы вмазать?! Ну!…
Датчик сердечной активности Петрова даже не дернулся лишний раз в ответ на мое предложение.
– Вот не сволочь ли ты после этого?! – мой крик души прозвучал как-то слишком двусмысленно. Я сам-то понимаю, к кому обращаюсь? Кто здесь сволочь и после чего? Кто он мне, этот молодой мужчина на больничной койке? Зачем я вообще вытащил его из той кучи обломков?! Он – мой крест, который я так не хотел брать.
Да, похоже, это будет короткая история. Совсем короткая, не такая как предыдущие. Только то, что касается лично меня. И чего я лично касался. И это хорошо – кому интересны чужие долгие истории в такую невероятную жару!
Сегодня жара ломилась в окна города с самого утра. Она рвалась во все щели его, во все углубления зданий – всюду, куда мог пройти воздух, даже если не проникал свет.
Солнце простреливало своими лучами каждый сантиметр пространства, держа город на мушке, как снайпер. А жар заливал улицы по самые