Жернова времени. Константин Кураленя
поворотом траншеи. Я поправил накинутый на плечи бушлат и, слегка покачиваясь, пошёл на шум. Не успел я завернуть за поворот, как навстречу мне вынырнула фигура в белом маскхалате.
«Что за чёрт, – мелькнуло в голове. – Разведчики из поиска вернулись, что ли?»
Додумать до конца не позволила блеснувшая в свете луны сталь. Натренированное тело среагировало автоматически. Плавный уход с линии удара, перехват кисти руки, крик боли, ругань на немецком языке, и обмякшее после удара по шее тело валится к моим ногам.
«Немец!» – только сейчас доходит до меня.
Я много читал о том, как наши разведчики лихо таскали из-за линии фронта языков. А сейчас сам чуть не оказался в роли этого самого языка. Выходит, и немцы были не лыком шиты.
Продолжая действовать в ускоренном режиме, я подхватываю с земли кинжал и устремляюсь за поворот. Здравствуйте, вы нас не ждали, а мы припёрлися! Краем глаза улавливаю, как за бруствером скрываются сучащие по снегу валенки.
«Часового потащили», – отмечает сознание. А сам в прыжке достаю прикрывающего отход фашиста. Он делает попытку отбить удар кинжала автоматом. Звякает, высекая искры, металл о металл. В глазах врага мелькает огонёк надежды, а зря. Нож, перекинутый из правой руки в левую, мягко входит под ключицу. Всхлип, и ещё одна душа добавилась к списку погибших в этой войне. Но победу праздновать ещё рано. Где-то за бруствером страдает наш солдатик. Скидываю бушлат – мешает двигаться, подхватываю автомат немца и, подпрыгнув, выкидываю тело из окопа. Меня ждали. Короткая очередь из автомата, и одна из пуль обожгла щёку.
– С такого расстояния промазал, мать твою! – ору я в запале, и в сторону вспышек летит кинжал.
«Три – ноль», – отмечаю я на бегу.
С немецкой стороны бьёт пулемёт. Высоко. Я же при свете взлетевшей ракеты вижу впереди себя четыре распластавшихся на снегу фигуры. Одна из них в белом полушубке. Автомат дёргается в моих руках, пока не заканчиваются патроны, и тела в белых маскхалатах больше никуда не ползут.
Не дожидаясь более прицельной очереди со стороны немцев, я падаю в снег и ползу к «полушубку». А вокруг меня разгорелись нешуточные страсти. С обеих сторон полетели разноцветные ракеты. Застрочили пулемёты, и забухали взрывы дивизионных миномётов.
«Как бы наступление по всему фронту не началось, – думаю я бесшабашно. – И будет тогда Курская дуга не в сорок третьем, а в сорок первом году».
– Живой? – спросил я, ткнув «полушубок» стволом автомата.
– Жив-вой! – услышал в ответ.
– Ну и ладушки. – Я выдернул из трупа немецкого разведчика кинжал и перерезал путы на руках бойца. – Давай за мной.
И сопровождаемые грохотом канонады и весёлой иллюминацией световых ракет, мы благополучно вернулись в траншеи. Там нас уже ждали.
– Ты? – удивлённо протянул старлей Яша. – Ты один положил немецкую разведку?
– Случайно, – повинился я. – Паренька жалко стало.
Освобождённый, совсем ещё юный солдат, не стесняясь, размазывал по щекам слёзы.
– Век