Избранные стихотворения. Николай Болдырев-Северский
зги и слухов,
которыми ты полон просто так,
не понимая ничего, не отвергая.
Так столяр потом заливает свой верстак.
Так мчится в небе ласточка нагая.
В нас всех богов укрыты семена[1]
Хотя едва ли их припомним имена.
Печалиться ли нам с тобой о смерти,
когда всечасно в нас кипит последний бой:
то боги в нас, как в смертной круговерти,
жизнь защищают, жертвуя собой.
К богам в себе мы так неблагосклонны.
Не постигая, что вовне их нет,
что это их глубинами в нас дышат волны,
и пограничья бдительны бессонно,
и музыка порой слышна планет.
Есть кто-то в нас, с кем боги в перекличке,
кто понимает их сияние вполне.
Кто неподвластен слепоте привычки,
кто просыпается и царствует во сне.
О дым непостижимый, уходящий!
И вся тоска, идущая на нас
из облаков и мощи рощ летящей,
пронзает вновь вселенство наших глаз.
Летящее и зыбкое вселенство.
Отец и мать ушли; ушел весь род.
Скончалось детство, отнято наследство.
Но кто-то же в пустотствии живет?
Ведь кто-то же к земле прижался ухом?
Есть кто-то же, кто подлинно скорбит,
кто свят сквозным благодаренья духом,
кто как Земля и как вода не спит?
Эту память ресниц
я хотел бы оставить воде,
недоверчивой влаге чернил,
чтоб не стать только прахом и пылью.
Боль бессрочна как бред;
Ты останешься сущностью лет;
Бог дается тому,
кто причастен тоской к изобилью.
Как хрупко зеркало сознанья!
Еще чуть-чуть, и ты не виден,
не слышен; словно мирозданью
ты стал вдруг чужд и неподсуден.
И ты не слышишь воли рощи,
хотя листы тебя качают…
Как мощно всё они венчают!
Ведь в мире тайно дышат мощи.
Одни руины дышат вольно.
Останки царственны в гробницах.
Уже не тесно и не больно.
И отблеск душ – как тень от птицы.
Земля – погост бессчетных мумий,
помпей, племен и саркофагов,
пронзенных музыкой безумий,
промытых флейт и бубнов влагой.
И ты, оставшийся тихонько,
уже одной ногой в руинах,
глаголешь междумирьем только,
гудящим в сагах и былинах.
Уступи мне, скворец, уголок,
Посели меня в старом скворешнике.
Отдаю тебе душу в залог
За твои голубые подснежники.
Николай Заболоцкий
Сюзереном стал вещий вассал,
уступив свой и за́мок, и рощу
чтоб весною с неслыханной мощью
дух скворца в человеке восстал.
Потерявший сознанье скворец
и двуногий, из праха восставший,
путешествуют вместе; творец
изумленно сморгнул, повидавши
дружб немало
Из стихотворения Г. Бенна.