В поисках любви. Антон Сибиряков
Во всем мире сейчас, есть только эти несколько минут полета над обожженной, залитой кровью округой. И я лечу. Зная, что придется упасть, зная, что горечь этой ночи неминуемо затопит мое сердце… Я все равно… лечу.
Рыдаю, согнувшись, на переднем сидении. Зажав между зубами тлеющую сигарету, сжав в беспомощности кулаки. Я не могу, не имею сил противостоять той пустоте, что обступает меня со всех сторон. Я…
–…не могу… прости меня Лера, я не могу…
И в эти мгновения, через сказанные слова, я понимаю, что навсегда останусь с ней. Здесь, в этом полыхающем доме, на краю земель, в самой бездне. Я буду тянуть трясущиеся руки к ее лицу, и гореть вместе с ним. И в этом пепле, находить то, чего так боялся, от чего бежал всю жизнь. Ту самую, настоящую… вечную любовь.
Успокаиваюсь. Дышу. Замечаю, что в машине дребезжит панель. Придавливаю ладонью. Кажется, прекращается…
И вдруг, «Тойота» резко дергается вперед. Хватаюсь за руль, и вижу, как по лобовому стеклу, одна за другой, бегут трещины. Земля гудит, вибрирует, и медленно начинает оседать, затягивая капот в свое обмякшее чрево.
– Твою мать!
Дергаю дверь. Блокиратор подмигивает красным и потухает навсегда. В салон, через щели, пробирается черная слизь. Шипит, будто змея, пускает ядовитые пузыри. Кручу ключом в замке зажигания – тщетно. Двигатель захлебывается мутной жижей, беззвучно принимая смерть.
Бью локтем в стекло. Несколько раз. Только глухие звук и боль в плече.
Фонарный столб слева, кривится и падает на дорогу. Провода, искрящимися хлыстами, ударяют по земле, высекая из прогнившей плоти черные брызги. Вжимаюсь в сидение и изо всей силы ударяю ногами в боковое стекло. Оно вылетает, не разбившись, словно лист картона, обвитый паутиной. Выбираюсь из салона и вижу, что дорога впереди обрушилась, превратившись в глубокий ров, заполненный вонючим болотным месивом.
Рот, наполненный иглами, усмехается.
Взбираюсь на крышу. Убийца заметает следы. Кидает нам объедки. Спрыгиваю с обреченной машины. Она медленно сползает вниз, погружаясь в чавкающую пропасть. Кривые гадкие щупальца карабкаются по железной обшивке, цепляясь за каждую щель. Они утягивают железное тело на дно, в свои ненасытные глубины.
Дом горит. Рушится. Прячу замершие руки в карманах пальто и с удивлением обнаруживаю в правом коробку с диском. Вытаскиваю.
МОЙ ДНЕВНИК.
Буквы сливаются в единую цепь… Поднимаю глаза. Свет бесчисленных фар сужает зрачки. Вижу тени вокруг. Человеческие фигуры, не имеющие лиц. Слышу крики. Наперебой, будто карканье сотен ворон. Вой сирен. Отблески радужных цветов в серых лужах…
Опускаюсь на колени с поднятыми вверх руками. Все еще держу этот чертов диск…
– Не двигайся!
– Не двигайся, мразь!
– Ты что сука, не слышал?!
– Все в порядке, я свой, – говорю спокойно. Так, как учили. Не вызывая гнева, не разбрасываясь бешеной слюной. – У меня удостоверение…
– Ты что, падла, не слышал?!
В слепящем свете различаю только тонкое дуло автомата. Оно смотрит мне в грудь.
– Будь