В поход за собой. Елена Попова
Марина. – Нам никто об этом не говорил. Я думала в заказники туристов не пускают.
– Вот сколько ты знаешь о походной жизни, – подкольнул её Роман. – Столько раз была в походах, а простых истин не усвоила.
Лиде показалось это замечание Романа неуместным и даже обидным. По крайней мере, её бы на месте Марины это задело за живое. Он словно ревнует Марину к тем хорошим и интересным событиям, которые происходили в её жизни до их знакомства.
Марина предпочла промолчать и этим самым закрыла тему.
– А нас туда пустят? – прокричала Лида Владимиру в спину, пытаясь его догнать.
– Не имеют права не пустить, – не останавливаясь на ходу ответил Владимир.
Они зашли на территорию серых зданий по виду, напоминающих заводские. Спустились по деревянной лестнице и уткнулись в заводскую столовую. У Лиды опять пронеслась аналогия с Советским союзом, словно сюда не дошла цивилизация или они оказались в каком-то другом времени. Порции и цены в столовой были тоже советскими. И они, надо сказать, очень приятно порадовали группу. Хоть одно позитивное событие за день. Каждый набрал в себя еды сколько мог вместить желудок. Каждый понимал, что в ближайшие дни им придётся жить впроголодь и готовить самим на костре или горелке.
В этой столовой было так тепло и сытно, что уходить не хотелось. Пробило на ностальгию. Все шестеро родились и выросли в советском союзе и это время, каким бы трудным не было их детство, помнят и любят ощущениями и ожиданием чего-то сказочно-прекрасного. Все шестеро искренне верили в детстве, что живут в самой лучшей стране на свете.
Лида до сих пор помнила гимн Советского Союза и песню, где «широка страна моя родная». Особенно засели в памяти слова: «Я другой такой страны не знаю, где так вольно дышит человек». Эта песня из любого негодяя могла воспитать патриота своей страны. И ведь воспитывала. Лида сама была уверена в детстве, что нет другой такой страны, где бы так вольно дышал человек. Еще она была уверена в том, что в её стране должны жить только хорошие, добрые и порядочные люди, что в её стране уже давно нет плохих и не существует подлости. Думала она так ровно до тех пор, пока её не начали предавать самые близкие и любимые люди.
– Боже, какая же я была наивная, – прошептала себе под нос Лида. – Как же больно я постигала из-за этого науку жизни. Мне 43 года, а я до сих пор еще не всё поняла про себя, про других и про жизнь. Вот эти пятеро, наверняка, больше меня знают о жизни. Свободно общаются, не боясь, что скажут что-то не то или невпопад. Вероятно, могут за себя постоять. Этот же Стас, вроде бы с виду скромный интеллигентный человек, но, когда порция картошки с котлетой показалась ему холодной, он принёс её обратно к раздаче и потребовал разогреть. Я бы постеснялась обременять человека своими просьбами, так и съела бы холодное, хоть оно и было бы уже невкусное.
Лида вздохнула недовольная собой, и это снова оставило в её душе отпечаток какой-то неполноценности.