librsnet@mail.ru
Ключ в двери. Бесстыжий мужской роман о сарказме и сексе. Лев Борисович Усыскин
побродили немного, потом заночевали в каком-то клоповнике, а уже поутру следующего дня – двинулись домой на всех парах.
…В дороге она расплакалась. Я и заметил-то это, считай, случайно: захотел, кажется, что-то сказать, дождался подходящего момента, повернул голову и увидел, как лицо моей подруги набухает от подступающих слез. Вот буквально всеми своими частями набухает, а не одними только глазами!
– Что, Карина?
Мне стало не по себе.
– А чего плачешь?
Втягивает носом сопли.
– Я не плачу.
Однако взглянув в очередной раз вправо, я вижу, как блеснули на щеках первые слезы.
– Ты плачешь!
Вместо ответа она мотает головой, но затем сразу же закрывает лицо ладонями и принимается реветь в голос.
Съезжаю на обочину. Словно бы в рифму к Карининым слезам немедленно налаживается меланхоличный грибной дождик, капли его покрывают ветровое стекло, множатся подобно колониям бактерий в чашечке Петри. Включаю дворники в ленивый режим, жду. Наконец истерика вроде начинает спадать – я обнимаю девушку за плечи, она сперва поддается, но миг спустя с усилием отстраняется.
– Да что такое?
– Ничего…
Убирает от лица руки.
– Ничего… просто ты… ни о чем меня не спрашиваешь… хочу ли я чего-нибудь… или нет… все сам…
И тут же какая-то растерянность, вот те раз – да я просто не знаю, о чем она сейчас. И нехорошее такое чувство, – будто тебя подловили на ровном месте, посреди трудно давшейся безмятежности. Подловили, подловили и вывернуться будет теперь непросто…
– Все-таки о чем ты?.. Конкретно…
– Ни о чем. Обо всем. Обо всем вообще (девушка меж тем успокаивается). Ты же решил, что надо ехать… домой быстро…
– Решил. Мы решили. И что?
– Нет, не мы. Это ты решил.
– Ну, хорошо. Пусть я. Но что из этого?
– А то…
– Что «а то»?
– То, что я может быть хотела другого…
– Чего другого?
– Ну другого.
– Ну чего, чего другого? Вот скажи.
– Ну другого. Ну вот, скажем, грибы пособирать.
– Ну давай остановимся и пособираем.
– Теперь поздно.
– Но почему?
– Теперь поздно, я не хочу. Да и не в грибах дело.
– А в чем же? (Я, кажется, начинаю уставать.) Ну что не так? Что я, по-твоему, делаю неправильно?
Карина поворачивается ко мне лицом, смотрит пристально, как будто принимает у меня экзамен – и я этот экзамен безнадежно заваливаю:
– Тут не только ты… тут все… и мой бывший муж… и его родители… и мои родители тоже… Никто никогда не спрашивает, чего я хочу. Что мне надо, чего не хватает. Все и так это знают, без моей помощи. Очень хорошо все всё знают. Лучше, чем я.
Она, похоже, вновь собирается расплакаться.
– Прекрати.
Беру