Чертик у Флорианских ворот. Повесть. Михаэль Кречмер
комплименты? Не приказывающими лающим голосом, а просящими помощь? Все немцы, с которыми Магде пришлось общаться были другими: некоторые откровенно грубыми, другие презрительно-добродушными, третьи холодно-высокомерными. Но все они смотрели на подшефное население, как на то, что не заслуживает называться людьми.
«Заблудшие души.» – Магда вспомнила недавний разговор с этим странным молодым человеком, как его звали? Кажется, Войтыла…
Ну а чем этот архитектор лучше других? Тем, что носит гражданский костюм? Наверняка в Кракове его поселили в одной из хороших гостиниц, где польские девушки каждый день гладят ему его дорогой костюм, или в какую-нибудь роскошную квартиру, откуда выгнали польскую или еврейскую семью. Наверняка он молится на своего плюгавого фюрера, который, по утверждению всезнающей Беаты Кочаровской, боится дантистов, и мерзко воняет изо рта.
– Он назвал Вас «герр Берлинг»? – усмехнулась Магда. – А куда же подевался граф Домбровский? Вы же так гордились тем, что имеете право на корону Речи Посполитой?
– Прекратите! – зашипел граф. – Когда была регистрация армейских офицеров, я назвался фамилией матери. Чтобы они поскорее отстали от меня! Вот и все!! И то я провел месяц в лагере. Семья моей матери двести лет живет в Кракове! Никакого отношения к Германии я не имею!
Казалось, еще мгновение и граф сорвется на крик.
– Ну да, я понимаю… Домбровский звучит как-то не по-арийски… А в какой список они Вас внесли? Арийцев или ублюдков? Или для таких, как Вы у них есть отдельная папочка? Для недоарийцев? – тоже чуть не срываясь на крик продолжала Магда. – А почему они Вас не позвали послужить фюреру и отечеству?
– Магда!!! Умоляю тебя- прекрати! -взмолился Метек.
– А то что? Пожалуешься на меня друзьям из гестапо? Ты- ничтожество, которое даже немцы отпустили, так как знали, что ты ни на что не способен! – неожиданно Магда перешла с ним на «ты».
– У меня нет друзей из гестапо!!! – почти в полный голос рявкнул инженер, так, что в их сторону обернулись и немцы, и поляки. Увидев это, он рывком схватил Магду за рукав и не обращая внимание на ее громкий протест потащил в сторону подальше от чужих глаз и ушей.
– Магда, послушай меня! – стараясь придать голосу твердости, заявил Метек. – Ради нашей дружбы, пожалуйста, поверь, что я никого не предавал!
Тяжело дыша, Магда посмотрела на него. Ее шляпка сбилась на бок и густой огненно-рыжий локон упал на ей на глаза. В этот момент ей показалось, что внутри что-то сломалась. Перед ней был Метек, граф Берлинг-Домбровский, с его синими бездонными глазами, римским профилем потомственного аристократа, добродушный весельчак и балагур, обожатель всей женской половины театра Миллениум, на которую он, не моргнув глазом, просаживал отцовское состояние. Метек, в обществе которого было так спокойно… Магда тяжело вздохнула и присела на затвердевшую снежную глыбу.
– Прости…