На излёте, или В брызгах космической струи. Роман. Анатолий Зарецкий
как таран, темпераментно и шумно сокрушая их позиции. Недостатки в изложении своей позиции и отсутствие аргументов «против» она с успехом компенсировала убежденностью и поставленным голосом профессионального спорщика. И «крепости» сдавались, не выдержав натиска.
Помню, как накануне какого-то праздника Инна Александровна появилась в шикарном костюме цвета морской волны. Костюм по покрою очень напоминал то ли военную форму, то ли форменный костюм стюардесс. А сама Ростокина с ее высокой статной фигурой, твердой уверенностью и громовым голосом однозначно напоминала в нем бравого генерала. Выяснилось, что костюм ей сшил на заказ, как она сама сказала, «известный, но бестолковый закройщик Слава Зайцев».
– Только испортил такую шикарную ткань, – слышал я из другого конца коридора возмущенный голос Инны Александровны, – Я вас так вижу, говорит, не иначе как адмиралом. Да еще золотые пуговицы пришил в два ряда как на кителе. Я как глянула – ужас. Пуговицы, конечно, сама перешила на обычные, но все равно хожу как в военной форме, – рассказывала Ростокина кому-то печальную историю своего костюма. «Очень точно разглядел», – подумал я тогда. Больше в том костюме Ростокина на работе не появлялась.
Юрий Константинович – полная противоположность Ростокиной. Он – само радушие и глубочайшее почтение к любому собеседнику. Юрий Константинович никогда ни с кем не спорил. Он внимательно выслушивал оппонента и тут же с ним соглашался. Казалось бы, и говорить больше не о чем, не то, что спорить. Как вдруг Разумовский просил прояснить некоторые непонятные ему моменты. Успокоенный оппонент с чувством превосходства тут же начинал давать пояснения. Но Юрий Константинович, ссылаясь на недостаток знаний в данной области, все спрашивал и спрашивал, пытаясь, якобы, понять то, что действительно понять невозможно. Вскоре оппонент и сам начинал осознавать, что неправ, и вопрос действительно не проработан. А Разумовский тем временем, как опытный учитель, наводящими вопросами подводил нерадивого ученика к верному решению. Внезапно «прозревший» оппонент благодарил Юрия Константиновича за то, что тот помог ему выявить недостатки, и сам спешно правил документ так, как это требовалось Разумовскому.
Как и Ростокина, Разумовский был старейшим работником КБ, куда попал сразу после вуза. Ему тоже довелось работать под руководством Королева и неоднократно с ним контактировать по самым разным вопросам. В отличие от Бродского, многие рассказы которого обычно включали его коронную фразу «и тут мы с Сергей Палычем вдвоем», он редко что-либо рассказывал о том времени. Запомнился лишь рассказ, который мне довелось услышать от него дважды.
По погодным условиям самолет предприятия совершил посадку на каком-то заштатном аэродроме. В единственном маленьком аэродромном буфете командированные специалисты выстроились в длинную очередь. Одним из последних к очереди подошел